И вообще, у Миланье были планы прямо ух! И отказываться она от них не собиралась.
Значит решено: надо выжить. А трусики можно выбросить, и никто не узнает о её позоре.
Расставив столь важные приоритеты, Миланье сжала кулачки и мужественно сделала моську серьёзной. Её хвост сразу припал к земле, как у хищника, который готов охотиться.
Она готова… ну, не охотиться, но бежать со всех ног и бороться. Однако для начала надо выползти из-под кресла.
Это и оказалось самым сложным. Желания покидать столь безопасное место не было от слова совсем. Но мужество и желание покрасоваться в обрядном платье сделали своё дело.
Из-под кресла показался её нос, а потом и вся голова. При этом Миланье неустанно вслушивалась в тишину, но, кроме поскрипывания и скрежета камня, уловить ничего не могла. Дрожа всем телом и стуча зубами куда громче, чем издавала сама звуки, она начала медленно выползать наружу.
Комната представляла из себя жалкое зрелище. Пусть в ней и сохранилась атмосфера богатства, присущая дорогим помещениям, однако лишь потому, что перевёрнутая и частично сломанная мебель до сих пор напоминала об этом.
Миланье замерла на мгновение, всё так же прижавшись к полу, после чего немного осмелела и встала. Если здесь кто-то рыскал, то она наверняка бы уже услышала это. Аккуратно шагая по порушенной комнате и стараясь не шуметь почём зря, она направилась к выходу. По пути она украдкой выглянула в окно.
Её каменный короб, как выяснилось, упал где-то в лесу. Хотя Миланье и не могла этого понять, но именно лес частично спас их. Деревья знатно притормозили падающий каменный короб. Он приземлился на них как на подушку, буквально переломав в щепки, после чего свалился уже на землю, когда стволы лопнули. Отсюда и причина, почему он так неровно стоит.
Но кроме леса, леса и леса больше ничего не было видно.
Скорее всего потому, что окна выходили на другую сторону от выхода.
Она приблизилась к проёму, откуда выглядывал демон-солдат. Оглянулась.
Никого. Ни единой живой души, что могло быть как хорошим, так и плохим знаком. Только пустой коридор и валяющиеся на полу подсвечники со сломанными потухшими свечами. Здесь в коридоре был просто голимый камень - никакого уюта или облицовки.
Она тихо двинулась по нему и тут же услышала щёлканье.
Замерла в испуге. Но в ответ лишь тишина.
Сделала пару шагов, и вновь щёлканье.
Вновь замерла. И вновь тишина.
Миланье остановилась так раз пять или шесть, прежде чем поняла, что щёлкают её когти на ногах об пол.
