Но сегодня он выглядит плоховато. Ссутуленные плечи, тусклые, мрачные глаза. Сэм стоит у плиты, жарит яичницу. Он посылает мне теплую короткую улыбку и пожимает плечами: сообщения получены и приняты к сведению. Сэму под сорок, он немного старше меня. Среднего роста, среднего сложения, волосы цвета песка. Симпатичное лицо с правильными чертами, которое каким-то образом способно выглядеть как старше, так и моложе подлинного возраста, в зависимости от освещения и настроения самого Сэма.
И я искренне люблю его. Это все еще чертовски удивляет меня: какое право я имею любить такого надежного, такого доброго мужчину? И почему он тоже любит меня? Это загадка, которую мне вряд ли удастся разгадать.
– Привет, сынок, – говорю я и целую Коннора в макушку. Он почти не реагирует. – Что не так?
Коннор не отвечает. Выглядит он похожим на зомби – отчасти из-за раннего пробуждения, отчасти из-за чего-то еще. Сэм отвечает вместо него:
– Он говорит, что проснулся с тошнотой.
– С тошнотой? – переспрашиваю я и опускаюсь на стул рядом с сыном. – Снова желудок?
Коннор кивает и откусывает крошечный кусочек тоста. Под глазами у него темные круги, а волосы пора подстричь. Я все никак не соберусь свозить его в парикмахерскую, и сейчас до меня доходит, что выглядит он несколько запущенно. На нем его любимый вытертый свитер, который я просила выбросить, и потертые синие джинсы. Добавить лохматые волосы и измученный взгляд… Если посадить его на углу с табличкой «Работаю за еду», он наверняка насшибает неплохую милостыню.
– Ты не хочешь идти в школу? – спрашиваю я и получаю еще одно безмолвное подтверждение. – Тогда, может быть, к врачу? – На этот раз жест отрицательный. Я прижимаю тыльную сторону руки к его лбу. Температуры нет. – Сынок, извини, но ты же понимаешь, что тебе нужно либо к доктору, либо в школу. Я не могу разрешить тебе просто остаться дома. Ты и так уже пропустил много дней.
Он бросает на меня горький взгляд, но по-прежнему ничего не говорит, только роняет тост и уходит обратно в свою комнату. Я смотрю на Сэма, тот вскидывает руку, словно говоря «не знаю».
– Если уж гадать, я предположил бы, что его обижают.
– Коннор уже не первый год с этим сталкивается.
– Но вдобавок он переезжал из города в город и мог надеяться, что все обидчики останутся на старом месте. Однако теперь переезда не предвидится, и он не видит, когда все это закончится. Я могу ошибаться, но…
– Но ты, вероятно, прав, – вздыхаю я. – Ладно. Оставишь мне немного яичницы?
