], «Тысяча и одна ночь, или Арабские ночи» (XIV в.), «Disciplina Clericalis» Петра Альфонси (Педро Альфонсо, XII в.), «Декамерон» Боккаччо (1349–1353), «Кентерберийские рассказы» Чосера (1387–1400), «Приятные ночи» Джованни Франческо Страпаролы (1550–1553) и «Сказка сказок, или Пентамерон» Джамбаттисты Базиле (1634).
СИСТЕМА ХАСИДСКОГО ДВОРА
В настоящей сказке общественная жизнь хасидского двора служит обрамляющим контекстом истории. Было время, когда система хасидского двора составляла основу социальной, религиозной и политической жизни хасидов. Вероятно, основанная на более ранних прецедентах, она полным цветом расцвела с изменением роли цадика, который в конце XVIII в. из бродячего баал шема (странствующего знахаря) стал оседлым общественным лидером. В течение XIX и в начале XX в. хасидские дворы были центром жизни общины. Примеры из жизни окружения ребе содержатся в мемуарах и художественных произведениях и схожи со сценами, представленными в настоящей сказке. Одно из наиболее ранних описаний встречается в автобиографии Соломона Маймона (1754–1800), просвещенного еврея, который в молодости увлекался хасидизмом [2]. Также изданы вымышленные, анекдотические и исторические случаи из хасидской жизни, ряд которых посвящен отдельным династиям и ребе [3].
Общественная структура большинства иммигрантских групп растворилась в новых условиях обитания, но хасиды сохранили многие аспекты своей общественной структуры, особенно в американских общинах, где ребе и его двор по-прежнему занимают центральное место как в религиозной, так и в общественной жизни хасидов.
ИСТОРИЯ ХОЗЯИНА ГОСТИНИЦЫ
История хозяина гостиницы представлена как личное повествование, но сюжет следует схеме рассказов о рóдах в чрезвычайных обстоятельствах или — в еврейском фольклоре — об обряде обрезания.
Как правило, срочная просьба о помощи приходится на особое время — часто полночь или, как в данной сказке, канун Йом Кипура. Далее смертного помощника уводят или направляют в отдаленную местность. В большинстве таких историй человек предлагает помощь тому, кто находится «посередине», между миром смертных и сверхъестественным миром, например младенцу, рожденному от союза человека и демона. В настоящей сказке этот аспект отсутствует; однако человек, помогающий на обрезании и приносящий вознаграждение, интерпретируется как Илия-пророк — особый персонаж, существующий в двух мирах, а в сказке — в двух историях.
