«Я боюсь, что Альфа никогда не захочет провести для тебя эту церемонию, – вздохнул Счастливчик. – Если только я не придумаю что-нибудь…»
Но что он мог придумать?
Лапочка отрывисто залаяла, созывая стаю. Все собаки вскочили со своих мест, причем бывшие домашние питомцы сделали это чуть ли не с большей охотой, чем дикие. Добрый пастуший пес Микки мчался бок о бок с Кусакой, а здоровенный Бруно семенил рядом с маленькой и шустрой Прыгушкой, явно радуясь ее обществу.
Несмотря на то, что бывшие Собачки-на-поводочке до сих пор предпочитали держаться вместе и время от времени нет-нет да и вспоминали былые времена и своих сбежавших Длиннолапых, Счастливчик видел, что они с каждым днем все больше и больше приживаются в стае. Только Стрела, черная с рыжими пятнами охотничья собака, до сих пор сторонилась новых членов стаи, хотя была неизменно дружелюбна с ними. И Дикие, и бывшие Поводочные одинаково недолюбливали противного плосконосого Нытика, только маленькая Солнышко всегда дружески болтала с ним. Большая черная Марта крепко сдружилась с Луной и обожала ее щенков, а веселая Дейзи вечно скакала вокруг Пороха.
«Мои Поводочные друзья отлично поладили с Дикими», – радостно подумал Счастливчик.
Члены стаи собирались вокруг кучи с добычей, но этим вечером все вели себя немного иначе, чем обычно, – никто не тянулся лапой за лапу, но и не мчался вперед, обгоняя остальных. Этим вечером в воздухе чувствовалось какое-то особое напряжение. Собака-Луна – у нее как раз было время особой полноты – еще не поднялась над землей, но вся стая уже с нетерпением ждала ее появления. Все уши стояли торчком, все глаза горели в сумерках. Хвосты виляли, языки болтались, запах радостного предвкушения облаком стоял над лагерем.
«А ведь я волнуюсь ничуть не меньше, чем все они, – с удивлением понял Счастливчик. – Только мне ужасно жалко Лизушку – я бы так хотел увидеть ее счастливой!»
Даже вечерняя трапеза на этот раз проходила немного иначе – строгая дисциплина не выдержала всеобщего праздничного настроения. Собаки болтали и тявкали наперебой, лишь изредка и ненадолго затихая под суровым взглядом Лапочки. Альфа, как ни странно, будто не возражал против этого грубейшею попрания правил и только щурил свои желтые волчьи глаза.
– Прыгушка, твоя очередь еще не наступила!
– Прости, Лапочка, – взвизгнула веселая собака. – Эй, Нытик! А ну назад! Кто тебе сказал, что ты можешь занять мое место?
– Тише вы! – давясь от смеха, фыркнула Стрела. – Нытик, ты у нас пока не Альфа, так что сядь на место.
