— Что сказал коридорный на ваш вопрос, откуда у него пиджак?
— Все, что он мне отвечал, записано в протоколе, который я вам передал.
Я взглянул в протокол. В нем было сказано, что, по словам трактирного слуги Топоркова, пиджак был подарен ему белокурым молодым человеком, носившим синее пальто, тем самым, который останавливался в № 15 гостиницы «Мир». «У меня нет мелочи, сказал ему, уезжая, квартирант, — а вот тебе за твои услуги старое платье». Пиджак был новый, но у правой полы не доставало треугольного куска. Лакей исправил этот недостаток заплатой собственного рукоделия. Застегивая левый борт на правый, он делал заплату незаметной.
— Потрудитесь же, — сказал я Кокорину, — передать Ичалову повестку о привлечении его к следствию, я отправлюсь произнести у него обыск.
Я выехал из дома, захватив гипсовый снимок со следов и взяв с собой четырех понятых и городового.
Скоро мы остановились у подъезда деревянного дома против дворянского клуба. Мы позвонили, слуга отворил дверь.
— Дома Никандр Петрович? — спросил я.
Слуга оглядел подозрительно мою компанию и, держа за ручку входную дверь, отвечал:
— Нет-с, его нет дома! Батюшка их у себя.
— Все равно, пустите нас войти и доложите господину Ичалову, что судебный следователь имеет надобность его видеть.
Слуга отправился докладывать, а мы вошли в залу. Через минуту к нам вышел престарелый отец подозреваемого.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Здесь живет сын ваш, Никандр Петрович? Не так ли? — спросил я.
— Точно так. Сам я деревенский житель и приехал сюда дня на два. Но что значит ваше посещение?
— Где ваш сын?
— Где мой сын? Не знаю, где-нибудь в гостях. Но что вам, наконец, нужно? С вами понятые…
— Ваш сын подозревается в уголовном преступлении. Я должен произвести обыск у него в квартире, и если его нет дома, — я попрошу вас присутствовать при обыске вместо него.
— Что такое? Мой сын подозревается в уголовном преступлении? Кем же это он подозревается?
— Судебной властью.
— Да кем именно?
— Мною, судебным следователем. Прошу допустить меня к исполнению моей обязанности.
— Милостивый государь! Вы оскорбляете честь моего сына. В роду Ичаловых не бывало преступников. Вы мне ответите за ваши дерзкие и нелепые подозрения. Объявляю вам, что я вас до обыска не допущу! Эй, люди!
— Господин Ичалов, ваши усилия напрасны! Вы не в силах воспрепятствовать мне произвести обыск и можете только подвергнуть себя суду за сопротивление.
— Это насилие! Это бесчинство! — кричал взволнованный старик.
