Мне кажется, с утра минула целая вечность.
– Вроде неплохо. Я подумываю о парках. Или о школе.
Она с любопытством смотрит на меня.
– Что с тобой происходит?
Пожимаю плечами:
– Ничего. Ходила на прогулку.
– Получишь нагоняй, когда вернемся.
– За что?
Мэдисон машет рукой:
– Не переживай, все нормально. Надо было оставить запись о прогулке в том дурацком журнале. Стелла, возможно, тебя отчитает, потому что не знала, где и в какое время ты находишься.
– В самом деле?
– Не волнуйся. Ты же не знала, правда?
Потому что так и не прочитала правила.
Стелла стоит возле своего бюро в приемной зоне; руки сложены на груди, лицо строгое, напряженное. Когда мы входим, она поворачивает голову, взгляд останавливается на мне. Что-то в ее лице меняется, когда мы встречаемся взглядами, – оно становится мягче. Я пытаюсь отделаться одним «извините» и больше ничего не говорить. Она улыбается, потом смотрит на Мэдисон, и улыбка исчезает.
– Привет, миссис Си, – говорит Мэдисон и, взяв меня под руку, пытается утащить за собой через вестибюль.
– Не так быстро, – останавливает ее Стелла. – Райли! Нам надо поговорить. Сюда.
Она поворачивается и идет к двери позади бюро.
– Ух ты, – вздыхает Мэдисон. – Беседа в личном кабинете. Удачи.
Следую за Стеллой, прохожу в дверь, и она закрывается за мной.
– Прости за запись в журнале, я не знала… – начинаю я, но Стелла делает шаг навстречу и порывисто, неумело обнимает меня, прижимает к себе; вся она состоит из выступающих углов, худая и беззащитная.
– Я очень волновалась. Не делай так больше! – бросает она, выпуская меня из объятий, и садится за свой стол; лицо у нее снова сердитое.
– Зачем ты заставляешь всех отчитываться за каждую минуту дня? Отмени это, и не надо будет волноваться, когда кто-то забывает сделать запись в журнале. Ты должна доверять нам. Разве мы не имеем права выходить из заведения в дневные часы? Нам всем за восемнадцать. Или около того, – добавляю я; мне восемнадцати нет, но остальным, я уверена, уже исполнилось.
Она качает головой:
– Я отвечаю за каждую девушку в этих стенах и отношусь к этому очень серьезно.
– Вот как? Ты должна это делать, потому что здесь не достигшие двадцати одного года и они находятся под наблюдением?
Стелла колеблется.
– Ты знаешь, что не должна. Просто ты заставляешь их так делать, заставляешь нас так поступать.
Она снова качает головой.
– Ты здесь единственная, кто нарушает правила, и не спорь. – Голос ее смягчается. – Я не могу устанавливать разные правила для тебя и для остальных девушек.
