— Почему ты преследуешь меня?
— Извините?
Опешив, Ольга повернула голову, посмотрела Янке в глаза — та растерянно моргнула, откидываясь назад, и холодное недоумение на ее физиономии сменилось изумлением, а потом — зловещей, хищной радостью.
— Ты?! — тихо воскликнула она, и Ольгу мгновенно охватила досада. Кем бы ни стала Нигдеева — на лавочке у церкви она поджидала кого-то другого. Ольга могла просто пройти мимо, но вместо этого покорно сунула руку в оскаленную пасть зверя.
Нигдеева тем временем обежала взглядом надвинутый на лоб платок, юбку, под горло застегнутую блузку. Быстро обернулась на церковь, пробормотала под нос: «А!». Этот короткий вердикт, мимолетное «все-с-тобой-понятно» неожиданно взбесило Ольгу настолько, что руки сами сжались в кулаки. Забыв об осторожности, она грубо спросила:
— Зачем явилась?
— Говорю же, меня Филька позвал, — с готовностью ответила Янка. — Послания, узелковые письма, помнишь?
— Зачем?! — Ольга отшатнулась в ужасе, простонала: — Боже, зачем…
— Понятия не имею, не спрашивала еще. Думала, ты расскажешь. Мне стыдно к нему идти, понимаешь? — болезненно поморщившись, Нигдеева отвела глаза, потянулась на край скамьи, к урне, бросила бычок. Снова повернулась к Ольге. — Да что ты пялишься на меня, как будто привидение увидела?
— Издеваешься? — тихо спросила Ольга.
— Нет. Я понимаю, что неожиданно свалилась, да еще и домой к тебе приперлась без предупреждения, но… — она пожала плечами. — Наверное, слегка впала в детство. Казалось… нормальным. Так ты не знаешь, что нужно Фильке?
— И знать не хочу.
Янка взъерошила обеими руками ежик волос.
— Может, кто-то снова… Ты была с тех пор на Коги, хоть раз? — спросила она и тут же замахала руками, будто пытаясь стереть с лица Ольги ужас и отвращение. — Нет, конечно, нет. А теперь ты здесь… — она снова покосилась на церковь, торопливо отвела глаза. — Да, наверное, это тоже выход.
— Кто-то должен наши грехи замаливать, — хмуро ответила Ольга. Нигдеева передернула плечами — будто отмахнулась — и Ольгу опять охватила злость. — Тебе, может, эта мерзость и сейчас в радость. Думаешь, я не знаю, куда ты скатилась перед тем, как… Да я бы с тобой срать рядом не села! Но я… мне… Я раскаиваюсь перед Господом нашим, — Ольга, сглотнув тяжелый, как камень, ком в горле, отвернулась, осенила себя размашистым крестом. — Я каюсь! И ты должна…
Нигдеева пялилась на нее, как баран на новые ворота. Наконец она моргнула, тупое изумление в ее глазах сменилось досадой, и Ольга торопливо отвела глаза, чтобы скрыть тихое ликование. Враг, явившейся под личиной подруги, оказался не так уж силен.
