— Трое, то есть почти все. По меньшей мере трое, — сказал он.
— Эрик, — произнес Карл Юрген.
Я начал нервничать. Стало быть, это его тактика — выкликать всех по очереди, одного за другим.
— В показаниях, которые ты дал полиции, записано, что ты весь вечер провел дома. Да, не помню, сообщил ли я вам: убийство совершено между десятью пятнадцатью и десятью сорока пятью. Тебя в это время не было дома, Эрик. В десять часов ты вывел машину из гаража и уехал.
— Откуда ты знаешь?… — начал Эрик.
— Знаю, и все. Впрочем, могу тебе сказать. Тебя видел автослесарь в районе Фрогнера. Он говорит, что было ровно десять минут одиннадцатого, потому что как раз начали передавать новости.
— Я… я нервничал, я плохо сплю. Я решил немного проветриться.
— Куда ты ездил?
— По городу… По Моссевайен — я доехал почти до Ингиерстранда.
— Это правда?
— Да.
— Но ты не упомянул об этой поездке в своих показаниях полиции.
Эрик не ответил. Казалось, он опять ушел в себя.
— Мартин?
— Ты же знаешь, я высадил фрекен Линд у стоянки такси на Хегдехеугсвайен в начале одиннадцатого и поехал прямо домой. Я как раз успел прослушать новости.
— Доказательства у тебя есть?
— Конечно нет. Я живу один. Но не думаешь же ты, что я…
Стандартный ответ. И вдруг мне пришла в голову мысль.
— Впрочем, доказательства есть, — заявил я. — В тот день после новостей объявили об угоне машины. Я запомнил потому, что у меня цепкая память на цифры. Частная машина марки «Шкода«, серого цвета. Номер 26931. Я всегда запоминаю такие вещи. Конечно, это мальчишество, но назавтра я всегда вглядываюсь во все машины в надежде найти угнанную… Ты можешь позвонить на радио и проверить мои слова.
— Могу, — сказал Карл Юрген. — Господин Рингстад?
— Я ведь очень подробно рассказал обо всем, что я делал. Это нетрудно, потому что в тот день я был на девятичасовом сеансе в «Росенборге». Кассирша меня знает. Неужели вы еще не проверили мои показания, инспектор Халл?
— Проверили. Кассирша действительно помнит, что в этот вечер вы были на девятичасовом сеансе. Он закончился не раньше десяти сорока пяти.
Стало быть, у Пребена было несокрушимое алиби. Мое, по-видимому, тоже было достаточно надежным.
— Фру Холм-Свенсен, вы солгали также и насчет того, что вы делали вечером во вторник 12 августа. Вы сказали, что были дома. На самом деле вы вывели машину из гаража и уехали из дома чуть позже половины десятого.
Карен стала еще бледнее, чем была в течение всего этого напряженного обеда.
