— Привет, Мартин, — сказал он. — Садись и поздоровайся с Эвой.
Я сел и поздоровался с Эвой.
— Мне очень жаль, что я мешаю тебе купаться в такой чудный день, — заговорил я. — Но я пришел спросить, сможешь ли ты быть у меня сегодня в восемь вечера?
— Сегодня не могу никак, — ответил Кристиан, снова закрыв оба глаза.
Я помолчал, подыскивая нужные слова. Красавица Эва с распущенными волосами надулась.
— Придет Эрик, — сказал я. — И Карл Юрген.
Кристиан открыл оба глаза. Я не знаю никого, в чьем взгляде ленивая нега может так быстро смениться пытливым вниманием.
— Буду в восемь, — сказал он.
— Спасибо, — ответил я и стал карабкаться вверх по склону к машине.
Я ни минуты не сомневался в том, что он сумеет отделаться от золотисто-коричневой Эвы. Как уже сказано выше, я хорошо знал своего брата Кристиана. Эва пойдет домой и будет терпеливо ждать, когда он соблаговолит позвонить ей в следующий раз.
Остаток дня я просидел на балконе, пытаясь читать. Но больше смотрел на море и на лодки.
К пяти часам с берега задул ветерок, на воде все ожило. Парусники один за другим отчаливали от берега, исчезая за Бюгде.
Я продолжал сидеть на балконе. Мне не хотелось возвращаться в комнату, где в запертом ящике письменного стола лежала кассета. Я ждал, пока пробьет восемь.
Первым пришел Кристиан. Прежде чем сесть, он позвонил в больницу и сообщил, где его искать.
Окна и балконная дверь были по-прежнему открыты, и в комнату донесся гудок товарного поезда, который переводили на другой путь в Скиллебекке. А вообще вечер был по-летнему тих, потому, что ребятишки еще не вернулись после каникул.
— Каждый наливает себе сам, — объявил я, откупорив бутылки.
Кристиан и Карл Юрген налили себе немного джина в большой стакан, наполненный тоником.
— В городе сейчас нет врачей, — оправдывался Кристиан. — Меня в любую минуту могут вызвать к больному.
— А меня могут вызвать когда угодно и куда угодно, — объяснил Карл Юрген.
Эрик смешал коньяк с сельтерской, а я никак не мог решить, что буду пить.
— Ты нервничаешь, — констатировал Кристиан тоном врача, ставящего диагноз. — Выпей неразбавленного виски.
Я так и сделал.
И снова мы сидели, и ясно было, что все ждут, когда я заговорю. Кристиан и Карл Юрген демонстрировали при этом присущую медикам и юристам способность ждать спокойно и невозмутимо, — ждать, если понадобится, до бесконечности. Эрик исподлобья уставился на темно-красную жидкость в своем стакане, который он непрерывно вертел в руках.
