— Вчера вечером сразу сказал ей, что между нами все кончено, — ответил я. — Но она не хотела верить. И последующие восемь часов провела передо мной на коленях, умоляя ее не бросать.
— Как ее зовут? — подозрительно спросила Аннабел.
— Рашель, а дальше не помню, — пожал я плечами. — Разве это важно?
— Вера в собственные фантазии — первый признак старческого слабоумия, — заметила она самодовольным тоном.
— А что случилось с вами сегодня утром? — Я разглядывал ее с откровенным интересом. — Вы, видимо, проспали?
— С чего вы это взяли?
— Вам не кажется, что вы кое-что забыли?
— Что же, например?
— Кофточка на вас просто великолепная, — продолжил я невинным тоном. — Но к ней не помешало бы что-нибудь еще, юбка например.
Аннабел сделала попытку опустить платье пониже, но безрезультатно. Блеск ее глаз принимал все более гневный оттенок, она сделала вид, что пытается схватить тяжелую стальную линейку, лежащую на столе. Мне стало ясно, что пора убираться, пока не получил этой линейкой по шее.
Шериф Лейверс сидел в кабинете, окруженный плотными клубами темно-синего дыма. Кто еще в десять часов утра будет курить огромную толстую сигару, как не огромный толстый окружной шериф? Когда он взглянул на меня, количество его подбородков еще увеличилось, а заплывшие жиром глаза совсем исчезли из виду. Видно, Лейверс был не в лучшем настроении, чем я.
— Что с ним? — гавкнул он.
— Что с кем? — осторожно спросил я.
— Со вторым.
— Может, мне выйти, потом еще раз зайти и мы начнем все сначала? — предложил я, чувствуя, как мои глаза вылезают из орбит.
— Не прикидывайтесь идиотом! — огрызнулся шериф. — Что с ним? Убийство или самоубийство?
— Думаю, убийство, но замаскированное под самоубийство.
— Почему?
— Я всего лишь простой полицейский, а вовсе не ясновидец, — произнес я скромнейшим тоном.
— Вы льстите самому себе! — Он пошевелился в кресле, которое издало протестующий треск. — Хотите сказать, что у нас с утра уже два убийства?
Пришлось все подробно рассказать, но при этом меня преследовало неприятное чувство, будто я перестал верить сам себе. Несколько минут Лейверс сидел с ошеломленным видом, затем медленно мигнул.
— Хотел бы уточнить пару моментов, — наконец сказал он сдавленным тоном. — Эта миссис Сидделл не нуждается в защите закона, хочет использовать свои связи среди лос-анджелесской мафии, чтобы найти убийцу дочери, а потом, если сочтет нужным, то от щедрот своих назовет нам его имя?
— Правильно.
— А второй труп признается в убийстве ее дочери, потом кончает жизнь самоубийством, но предпочитает сохранить инкогнито?
