Кто-то вцепился в ее башмак и стащил ее с лошади. Майя тяжело упала на дорогу, задохнувшись от удара. Над ней стоял Аргус. Он щелкал зубами и яростно рычал.
— Во имя Крови, всех убить! — взревел командир.
Майя с трудом встала на колени и сквозь разрывающую грудь боль попыталась дышать. Солдат было слишком много. Копыта били о землю в опасной близости от нее, одним лишь чудом не раздавив ей руки. Майя хватала ртом воздух и пыталась совладать с нахлынувшим ужасом.
Поднятая в воздух пыль ела глаза. Майя свернулась в комок, стараясь быть как можно меньше, но конские копыта по-прежнему были слишком близко. Ее затопчут. Рядом заскулил от боли Аргус.
Майя чувствовала, как, привлеченные страхом, стекаются к ней Бесчисленные, как жадно пожирают ее ужас. Их были сотни, нет, тысячи. Они были в лошадином безумии, в исходившем от солдат вожделении, в каждом клинке и каждой травинке вокруг, и не было конца и края их полчищам, нависшим над миром, как нависало звездное небо с серпом месяца у нее над головой. Майя чувствовала, как они тычутся ей в одежду, проникают под кожу, жадно стремясь завладеть ею, стать ее частью, проникнуть в каждый уголок ее души. Сердце Майи сжалось от ужаса, но тут на груди вспыхнул жаром кистрель.
Майя вскинула голову и призвала его силу.
Одним ударом она отбросила Бесчисленных прочь от себя, разметала их, словно листья, подхваченные ураганом. Отбросив режущую боль, она встала на ноги. Обхватив рукой живот, она подняла голову и посмотрела в глаза раненому командиру. Его ответный взгляд был исполнен ужаса. Она знала, что ее глаза светятся серебром, а значит, командир поймет: она взывает к кистрелю.
Один миг — и похоть погасла в нем, как гаснет брошенная в воду свеча. Отвага, ярость, удалое молодечество — все поглотили переплетенные серебряные жилы кистреля. Конь его в ужасе попятился, и командир, лишенный всего, что делало его мужчиной, сполз с седла и упал на дорогу, оставшись лежать вздрагивающей, мучимой ужасом кучей.
Солдаты тоже увидели ее глаза и поняли, кто перед ними.
— Клянусь Кровью! — вскричал кто-то.
— Убейте ее! Убейте!
Один из арбалетчиков все еще был жив. Он вскинул свое оружие и прицелился девушке в сердце. Майя ударила страхом, исторгла его из своей души и веером швырнула вокруг, как разлетаются во все стороны осколки стекла от разбитой бутылки. Осколки страха пронзили солдат. Арбалетчик заморгал, отбросил арбалет и пришпорил коня, торопясь скрыться. Майя ударила по лошадям, заставила их поверить, что на них сейчас бросятся львы. Не подчиняясь ни шпорам, ни поводьям, охваченные ужасом лошади во весь дух помчались прочь.
