Майя глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Ее била дрожь.
— Тебе холодно? — спросил он.
Ей не было холодно. Ей было страшно. Она надеялась, что выиграла достаточно времени и кишон успел сбежать, а Джон Тейт — уйти на порядочное расстояние от лагеря.
— Так ты, значит, все равно решил на мне жениться? Даже если я не хэтара?
— О да, — ответил он. — По чисто политическим причинам. Ты ведь это и сама понимаешь.
— Понимаю, — согласилась она. Почему она так дрожит? Почему вдруг на плечи ей легла беспредельная усталость? Усталость подтачивала ее силы, мышцы стонали от работы; слишком долго Майя бежала от противника. А ужин был такой вкусный…
— Ты здорова? — озабоченно спросил король.
— Просто устала, — ответила она.
— Я уже говорил однажды, но повторюсь: ты ведешь себя не так, как я ожидал, — заметил король, смерив ее испытующим взглядом. — Совсем не так. Я полагал, что ты проявишь чуть больше… энтузиазма. Мне ты показалась человеком практичным.
Майя ответила ему усталым взглядом и печально улыбнулась:
— Я практичная.
Он отпил из кубка.
— Что ж, прекрасно. Не будем больше играть друг с другом. Подкрепи свои слова действием. Я ведь пощадил твоих слуг, хоть они этого и не заслуживали.
Майя кивнула.
— Я не хэтара, и я это сейчас докажу.
В груди у нее ворочалось страшное, непонятное, но отчетливое чувство: чувство вины. «Исток поможет», — утешила она себя. Исток вывел ее на северную дорогу. Исток привел в этот шатер. Она должна доверять Истоку и смело идти по тому пути, который он ей предназначил.
Майя развязала шнуровку нижнего платья и распустила ворот широко, чтобы показать плечо. Было очень страшно: из-под шнуровки тотчас же проступили завитки татуировки, поднимавшейся по груди, знаки, которые она всеми силами старалась спрятать. Она возилась со шнуровкой, пальцы дрожали, щеки заливала краска, а король смотрел на нее, не отводя взгляда.
— Я уже говорила, что кистрель оставляет следы на коже, — объяснила Майя, распуская шнуровку. — У дохту-мондарцев такие же. Это расплата за магию.
— Знаю, — ответил король, не сводя с нее глаз.
Во взгляде его читался неприкрытый голод. Дыхание Майи участилось. Во рту у нее пересохло. Она знала, что нужно торопиться и покончить с этим делом как можно скорее, чтобы вновь прикрыться. Она неловко ослабила шнуровку еще в паре мест — не более необходимого — и стянула ткань с плеча.
Глаза короля расширились.
Атмосфера в шатре разом изменилась. Сгустились тени. Что-то ворочалось в жилах у Майи, какая-то могучая сила, излучавшая непреодолимую мощь. Темнота вокруг зашептала на разные голоса.
