Машка объявилась на следующий день, словно почувствовав, что власть в доме снова вернулась в мои руки. Заявилась она с раннего утра — щеки пунцовели от холода и покрывавшего всю мордочку диатеза. В уголках губ виднелся шоколад. Заметив мой священный ужас, она выудила из кармана надкусанную шоколадку и протянула мне:
— С Новым Годом!
— Спасибо… — пробормотала я, забирая лакомство и пряча его на верхнюю полку, подальше от ее глаз. Я бы предпочла получить на Новый год что-то более здоровое в качестве подарка. — Ты себя в зеркало видела?
— Так выглядит счастливый ребенок! — заявила девица, явно кого-то цитируя. Брякнувшись за стол, она подтянула к себе миску, в которой я толкла отобранные у Насти ягоды степной малины — собралась сделать энергетик — и звонко чихнула. Порошок красным облаком повис в воздухе.
— Вот что, — решительно забрав у нее миску, я поставила вместо нее кружку с чаем и склянку с чистотелом. Рядом лег кусочек ваты. — Приводи себя в порядок и в таком виде ко мне больше не приходи. Разве можно столько сладкого есть, ты ведь не поросенок!
И не ребенок, к слову…
— Дядя Сережа сказал, что на каникулах можно! — насупилась давно окончившая школу девчонка. Я отвесила ей легкую затрещину и спросила:
— Что еще можно на каникулах, по мнению дяди Сережи? Ты с ним Новый год отмечала?
— Не, — беспечно отмахнулась девица, зависнув около зеркала с ваткой, смоченной в чистотеле. Она брезгливо кривясь, поднесла ее к подбородку и внезапно заверещала, как резаная. — Жжется!
Пришлось бросать все и брать дело в свои руки. Сделав Маньку похожей по цвету на крокодила, я усадила ее толочь ягоды, а сама полезла в погреб, проводить ревизию, параллельно ведя расспросы.
— А где тогда три дня шаталась? Я уж думала, заболела…
— Ну так у дяди Сережи же! — как маленькой, пояснила мне она. — Его бабка в Новый год выгнала, а утром он за мной зашел — мы в магазин пошли, потом на утренник в клуб, потом в снежки играли, потом…
Выслушав всю трехдневную эпопею в обстоятельном изложении Машки, я просто поразилась. Программа была подходящей для ребенка-первоклассника. Или для великовозрастной девицы, у которой ума, как у того ребенка. Вопросов — как и претензий — к писателю накопилось немало. Я не слишком-то верила в добрые сказки о дяде-крестном, а потому задалась логичным вопросом — зачем? Зачем великовозрастному мужику возиться с дурехой, которая еще в куклы играет?
Впрочем, один положительный момент в рассказе Машки был: я узнала, где наш горе-писатель обретается.
