Я невольно задумалась о собственном жилище. Лет ему уже немало, пол в сенях прогнил, того и гляди — проваливаться начнет, да и в самом доме не мешало бы перестелить, крышу бы обновить, а стены следовало утеплять лучше: с наступлением холодов как-то сразу стали видны все недоделки, на которые я не обратила внимания летом и не успела осенью. Печь топила хорошо, но много тепла уходило втуне — под крышу, которую весной наверняка придется перестилать заново, если я не хочу, чтобы первым же дождем мне испортило все заготовки. То же самое и с погребом — утеплять нужно было лучше! Но я больше была озабочена заготовкой припасов, а вот о том, как их сохранить зимой — не подумала…
Идти к кладбищу решила не по дороге, а по проторенной отцом Дмитрием тропе. Видно, не раз и не два сюда наведывался — идти было легко, главное, чтобы никто меня не заметил…
Заходя на кладбище, я невольно начала прислушиваться и вглядываться в окружающие снежные холмики с торчавшими из них крестами, на которых с хриплым карканьем переругивались вороны. Вот ведь — привыкли на дармовщинку! То яичко кто помянуть принесет, то блинчик. Потому, заметив меня, они слетелись с окрестных деревьев, явно предвкушая поживу. И были жестоко разочарованы, шарахнувшись от мелькнувшей в воздухе лопаты.
— Кыш, пропасть! — скорее подбадривая себя, шикнула я. Кладбище было подозрительно спокойным. Я бы даже сказала — слишком спокойным, учитывая открывшуюся информацию. Для очистки совести я обнюхала на своем пути каждую могилку и внимательно осмотрелась: нет ли еще где проторенных тропок? Не знаю, как там с магией, а только физику даже потусторонние силы побороть не могут. Если есть тело, оно оставит в снегу отпечаток.
Но между могилами только переметало поземку, закрывая птичьи следы.
Немного успокоившись, я двинулась дальше, но уже через пару шагов застыла в недоумении. Следы вели не к лесочку, где осенью мы с Никой так неосторожно выбросили тело отца Дмитрия, а прямиком к часовне.
Я озадаченно почесала нос. До сих пор религиозной нечисти я не встречала, но, с другой стороны — он ведь при жизни был священником… Может, после смерти его к альма-матер потянуло?
Нет. С трудом отогнав видение мертвеца, прикладывающегося к иконе, я мотнула головой. Глупости. Быть такого не может…
Заинтригованная, я прошла по следам и замерла. Глубокие отпечатки ног вели к часовне, добирались до крыльца со свежим следом от двери на снегу… И возвращались обратно уже четкими отпечатками хороших таких рифленых подошв — их было хорошо видно и они вились по кое-как расчищенной центральной тропе прямиком к приоткрытым воротам.
