— Да понял я! — хмуро перебил он, явно разрываясь между совестью и чувством долга, коим он, видимо, оправдывал наши ночные походы. — Только… Может, ты хоть участкового с собой возьмешь? Мало ли что…
— Вот именно, — отрезала я, бесцеремонно толкая его к дому. — Мало ли что. Так что лучше я сама…
На том и расстались. В утреннем затишье снег под ногами хрустел просто оглушительно — звук разносился далеко вдоль зыбкой границы света и тени, особенно на мосту, где я на минутку застыла, тревожно оглядывая окрестности. Но все, вроде бы, было спокойно.
Дом за ночь успел остыть, так что, войдя, я первым делом подкинула дров. Настя, укрывшись одеялом до самого носа, спала на печи, дети — валетом в спальне, куда я тихонько прикрыла дверь, чтобы не разбудить. Дыхание их было спокойным, размеренным — сон глубокий. Вряд ли они проснутся, вздумай я тут на балалайке играть. Но все же… Оборотни могут передвигаться абсолютно бесшумно, чем я и воспользовалась. Первым делом отправилась в сарай, где тоже подкинула дров и задала корма всей живности. Корова следила за мной с ленивым любопытством, помахивая хвостом и жуя жвачку. Затем переместилась на чердак в сарае, скинув вниз один из заготовленных тюков с сеном, после чего обновила дорожки, слегка присыпанные снежной крупой, и только когда окончательно рассвело, вернулась в дом.
После нервной ночи организм мой требовал чего-то более существенного, чем привычная гречка или вареная картошка, да и ребятню хотелось порадовать — все же натерпелись из-за моей, между прочим, невнимательности. Не будь я настолько беспечна, давно бы заподозрила неладное в столь странной бессоннице. Так что я занялась приготовлением сырников. Шкварчание масла на сковородке, мои тихие перемещения по дому и вкусный запах сначала разбудили Настю — одеяло зашевелилось и женщина села на печи. Выглядела она гораздо лучше, хоть и стеснялась своего «затрапезного» по ее выражению, вида.
— Я бы удивилась, если бы ты проснулась с макияжем и прической, — грубовато фыркнула я, не отвлекаясь от сковородки. — Иди, умывайся, да садись за стол. Разговор есть…
Я полагала, что новость о необходимости переночевать еще одну ночь вне собственного дома ее расстроит, но, похоже, добилась прямо противоположного эффекта: на бледных губах женщины мелькнула улыбка.
— Я… — заметив мое удивление, она виновато вжала голову в плечи. — Ты не подумай плохого, Алиса! Просто… Хорошо у тебя. Тепло. Уютно. И мальчишки вон до сих пор спят… — она кивнула в сторону закрытой двери и неловко пожала плечами. — Я давно их такими спокойными не видела. Тот дом, в котором мы живем, мне от свекрови достался. Мы раньше с ними жили, на том конце села, а когда муж умер…
