Анализ пойдет трезвый, рассудительный, задним числом. В простеньком на первый взгляд деле, в ненужных поисках канувшей в ночь Тамары Добросеевой, урожденной Зориной-Рощинской, с самого начала имелся элемент недостоверности.
Зачем любимый адвокат по имени Любовь взялась за поиски клиентки, которая скрылась добровольно и искаться не хотела? Любочка Борисовна как-то намекнула, что имеются резоны, которыми ей делиться не следует по законам адвокатской этики. Хорошо, мы приняли, работали дальше, шли по указанным рельсам, лишних вопросов не задавали, и даже приблудное мертвое тело оставили без внимания и размышлений. Запротоколировали и скинули вон. Как было рекомендовано.
Но тем не менее всё глубже погружались в недосказанности по поводу прошлой и настоящей жизни искомой Тамары. Бог с ними с её фамилиями, которых слишком много развелось. Возникло и далее развивалось ощущение, что в глубине нечто движется и приближается вплотную, загадочное и настоятельное. Вот хоть тресни, но подобное чувство мало того, что явилось, оно нарастало.
Наступил момент, когда Е. Малышева ощутила эффект затягивания вглубь ситуации по непонятным ей причинам. Сама Тамара и элементы её жизни с деятельностью стали для бедной и глупой Кати не просто объектом работы, а приобрели смысл, покамест совершенно невнятный. И прежде, чем Катя, то бишь я лично, смогла сознаться себе, она бегала по означенным местам не совсем за деньги и не только, чтобы угодить обожаемому адвокату. А для чего именно — пес его знает!
К чему это? Да к тому самому. Мало того, что глупостей понаделано с избытком, так в полном сознании, не по неведению, а по неясному соблазну. Впервые смутное сознание об избытке проявилось в тот самый момент, когда из ящика было вынуто приглашение на мост «Багратион» от какого-то низкопробного Демона. Помню, как на ладошке тот момент истины, и сама удивляюсь, будто произошло вчера или сегодня утром. Дурочка Катя Малышева прежде всего нелепым образом обрадовалась! Просто запрыгала от невнятного восторга и возбуждения, словно выиграла миллион в лотерею!
С чего бы это, она сама воспринимала глухо, но примерно так: значит не зря, значит, есть отклик, значит, верной дорогой идёте, товарищи! Далее следовал взмах рукою в пространство над рекой! Но тут надобно сознаться, присутствовал иной фактор, он перевешивал здравые рассуждения, даже если они осмеливались являться Кате после вызова на мост «Багратион». Глупейшая радость в миг получения письма от «Демона», она была чистой радостью от признания бедняжки кем-то иным, кроме домашней работницы. Стыдно, но факт.
