Просто ужас, какой длиннющий у меня вышел меморандум, но чистосердечный, если что-нибудь потребуется, то я всегда к вашим услугам, детка, вернее, детки. Да, продолжаю консультировать твоего помощника Валю относительно Катюши, хотя думаю, что одно с другим никак не связано. Поверь.
Любовь Кронина (с затейливым вензелем)
…число, …месяц, …год…»
Опять пакет с курьером и сопроводительной запиской.
Директору ТОО «Аргус» лично в руки.
Дорогой Валя, не в службу, а в дружбу!
Тут наметился натуральный обмен нематериальными ценностями, думается, что у вас не найдется возражений. Посылаю копию замечательного диалога нашей Катрин с инспектором Н-м.
Поскольку эта часть расследования стала очень значима, вас просят ознакомиться и произвести экспертизу, пока сама свидетельница недоступна. Хотелось бы знать ваше мнение, насколько она свободна в показаниях, и нет ли там противоречий с ее психологическим портретом. Мне напомнили, что Катрин оказалась последним свидетелем, видевшим усопшего живым и дееспособным. Умный поймет с полуслова…
Уверен, что таким образом мы будем способствовать возвращению Катрин в общество. В случае добросовестной экспертизы с вами могут поделиться информацией из архива, если вы продолжаете настаивать. Подчеркиваю, от своего имени я не предлагаю ничего. Кланяюсь.
(Диалог, мать вашу! Допрос и ответ! Это был краткий комментарий.)
Аудиозапись беседы Е. Малышевой с инспектором Д. Новожиловым.
Д. Н. (приятный мужской голос). — Число, месяц, год, присутствуют Дмитрий Новожилов и Екатерина Дмитриевна Малышева. Пишем.
Екатерина Дмитриевна, расскажите, пожалуйста, что произошло …июня сего года, когда вы оказались по адресу… Куда вы шли и в какое время суток, приблизительно.
Е. М. — Данного числа того же года я пришла по указанному адресу к Григорию Добросееву, отчества не знаю, в 21 час пополудни, примерно или чуть позже.
Д. Н. — По какому делу вы шли к Григорию Добросееву, и хорошо ли его знаете?
Е. М. — Я совсем не знаю, вернее, не знала господина Добросеева, видела его впервые, точнее, пока не видела, когда шла по данному адресу. А дело было личное.
Д. Н. — Извините, Екатерина Дмитриевна, я не совсем понял. Если вы утверждаете, что не знали господина Добросеева, то какие личные дела могут быть?
Е. М. — Самые разные. Например, он мог вызвать меня по телефону для проведения досуга. Это личное дело, не правда ли? Однако в подобных личных делах никто никого обычно не знает.
Д. Н. — Так, следовательно, вы утверждаете, что прибыли к господину Добросееву для, гм, проведения интимного досуга?
