По прошествии нескольких лазурных минут она убедилась, что контролер закончил свою передачу. Динге переслал свои данные и получил ответную информацию, наверняка отправленную раньше и ожидавшую приема в памяти спутника. Проверив, что скачано действительно все, Керк завершила процесс и покинула спутник, по возможности затирая все свидетельствовавшие о ее присутствии следы. Отключилась она и от нейроконнектора, пробудившись из генокомпьютерного транса.
Блум села на постели, ощущая холод, как обычно бывало после чересчур напряженного пребывания в системе, и машинально почесала плечо возле контактного интерфейса – порта доступа персоналя, позволявшего подключаться к Потоку через нейроконнектор.
– Ладно, – хрипло проговорила Керк, вновь включая нейроконнектор и консоль. Теперь она уже могла беспрепятственно пробиться через скопированные сетевые экраны. – Посмотрим, что тут у нас.
Передача Вальтера Динге и передача с Лазури длились около трех стандартных лазурных минут. Керк Блум включила воспроизведение, чтобы первой услышать то, что хотел получить Нат.
По мере того как она слушала, ее прекрасные миндалевидные глаза становились все шире.
Неизбежен вопрос: что я могу сделать для Плана? Ничего. Ты не можешь быть лишь препятствием для его реализации. Необходимо обретение технологического спасения.
Выдержки из «Плана стрипсов»
Глубина.
Ученый конца ХХ века доимперской эпохи, некий Ален Аспект, обнаружил, что субатомные частицы взаимодействуют между собой не только мгновенным образом, но и вне зависимости от разделяющих их расстояний. Каждая электронная частичка тотчас же знает, что происходит с другой частичкой на другом конце Вселенной. Вселенная оказалась Великой Одновременностью, которую благодаря глубинному приводу Гарольда Крэмптона можно было пересечь, оказавшись в предварительно занесенной в каталог точке Галактики. Если, конечно, удавалось рассчитать параметры такой точки.
Экстраполяция данных прыжка была не единственным ограничением. В зависимости от массы корабля и мощности глубинного привода, а также таких данных, как параметры переменных векторов или гистерезис, использовавший прыжковую экстраполяцию корабль мог позволить себе прыжок в радиусе всего лишь нескольких световых лет, не рискуя исчезнуть в космической бездне. Любая малейшая ошибка в расчетах могла отбросить его за миллионы или триллионы километров от цели, тем самым обрекая на гибель во вселенской пустоте. Поэтому в имперскую эпоху, когда Галактикой правила Старая Империя (называвшаяся тогда не Старой, а Галактической Империей), беспилотные зонды с глубинным микроприводом засевали межзвездное пространство семенами локационных буев, оборудованных глубинными передатчиками, которые позволяли более дальние прыжки, хотя и не превосходившие пятнадцати световых лет. Соответственно, чтобы пролететь через всю Галактику, имевшую в поперечнике около ста двадцати тысяч световых лет, теоретически требовалось совершить восемь тысяч прыжков по пятнадцать световых лет каждый, хотя физически – учитывая материальные ограничения и необходимость заряжать реактор – это было невозможно.
