Какое-то мгновение она чувствовала себя так же, как тогда, когда няня впервые рассказала ей сказку про Бледного короля и его кошмарные корабли, утаскивавшие людей в черную дыру где-то глубоко в ядре Выжженной Галактики. Арсид взглянул на нее, подперев подбородок ладонью и все еще склонившись над Мурдом.
– Ты очень красивая, Вайз, – сказал он, и, похоже, именно эти его слова заставили ее вскочить и броситься бежать обратно вверх по насыпи, не желая слышать, что он еще скажет, не желая ничего знать, хотя она чувствовала, что голос его все равно ее настигнет, и тогда она начнет кричать. – Намного красивее, чем он.
Несколько дней спустя отец, явно раздосадованный упрямством дочери, прислал к ней Филипа Гарма, исследователя евромской фауны. Пин ждала его в своей комнате, которую ей не хотелось покидать даже после разговора с главным психологом поселения, костлявой и докучливой Фебой Вильямс, постоянно задававшей ей одни и те же вопросы насчет случившегося с Клабом Мурдом.
Сперва Пин отвечала ей мертвым, прерывающимся голосом, но, поняв, что психолога не интересуют факты, впала в некое подобие апатии. В конце концов она довольно оскорбительно обозвала ее «продолжением „ПсихоЦифра“», и на этом визит закончился. С Филипом все было иначе.
Старый биолог поначалу стонал и бродил по всей комнате, прежде чем с явным трудом присел на край ее кровати. Он не сводил с нее своих водянистых глаз, пока она наконец не отвернулась от окна и не посмотрела на него – маленького иссохшего карлика, чью жизнь, похоже, поддерживал лишь персональ.
– Пинслип, – прохрипел Гарм, – может, тебе известно, на чем основано сканирование почвы? – Она медленно покачала головой. Ученый усмехнулся, и улыбка его словно утонула в море морщин. – Неудивительно. Судя по тому, что я вижу, – он неуклюже махнул рукой, показывая на светившуюся под потолком нечеткую голограмму Выжженной Галактики, – у тебя другие интересы. Но могу тебя заверить – на Евроме-7 поразительная фауна. Многие виды все еще от нас прячутся, будто инстинктивно, а другие странно напоминают уже известные формы жизни. Кто-то в свое время даже предположил, что планету заселили терранскими видами в процессе терраформирования в период Имперской эпохи и что они до сих пор борются за существование с естественными организмами планеты. – Пин невольно заинтересовали его слова, и он, похоже, это заметил, поскольку продолжил уже энергичнее: – Ты наверняка знаешь, что есть две разновидности населенных людьми планет. Одни из них приспосабливают к жизни как раз посредством терраформирования, к другим людям пришлось приспосабливаться самим. Старая Империя якобы не одобряла второй вариант, опасаясь чересчур большой дифференциации человечества. Но я не об этом… извини. Я уже стар, мысли путаются, – лицо его снова расплылось в улыбке. – Итак, сканирование почвы, – снова начал он. – Его используют, чтобы обнаружить следы фауны, даже самые древние. Это нечто вроде средневекового выслеживания дичи, но намного более действенное. В нашем распоряжении есть сканирующее оборудование высшей пробы. Территорию сканируют с помощью трех или четырех дронов на антигравитонах, отбрасывающих сканирующую сетку на интересующий нас квадрат или треугольник пространства. Радиус их действия составляет около километра, а затем можно сканировать следующий сектор. Ввиду серьезности случившегося мы просканировали окрестности дважды, благодаря чему увидели как на ладони все передвижения… Клаба, вместе с передвижениями евромских животных вплоть до лазурного месяца назад, а также людей, проходивших тем же путем как по насыпи, так и под ней, вместе с их весом, скоростью, размером ног, типом обуви и так далее. Не буду утомлять тебя подробностями, но, так или иначе, в критический момент там были только ты и Мурд – могу тебя заверить, что ничьих других следов мы там не нашли. – Гарм вздохнул так, будто испускал последний дух. – Приборы не могут ошибаться, Пинслип. Ты была там одна, не считая того несчастного мальчика.
