После недели бесплодных поисков Пин заинтересовалась космической станцией, служившей базой снабжения планеты. Станция была одна и довольно небольшая, но на ней имелось несколько «тупаков», совершавших скучные постоянные рейсы вверх-вниз. Увы, уже почти два лазурных месяца ни один «тупак» не нанес визит в поселение Тартмана; чуть меньше полугода назад поселенцы получили двойную норму снабжения после довольно интересного открытия команды отца, связанного с датировкой руин. По новейшим данным, их возраст оценивался примерно в полмиллиарда лазурных лет. Так или иначе, «тупаки» и станция казались последним шансом, и, когда Пинслип потерпела поражение и на этом поле, она решила отказаться от своей затеи.
«Все это бессмысленно», – подумала она. Не было никакого Арсида. Даже если он солгал насчет своего имени, у Пин имелся доступ к голограммам и фотографиям поселенцев. Его просто не было, и все. Повинуясь интуиции, она даже запустила программу памяти, пытаясь воспроизвести его лицо, чтобы затем ввести в потоковый поисковик, но и тут у нее ничего не вышло. Во-первых, она не могла точно вспомнить его физиономию – что-то постоянно от нее ускользало, а во-вторых, когда ей уже почти удалось воссоздать его внешность, поисковик захлестнул ее множеством бесполезных данных, словно некоторые черты Арсида оказались неверно интерпретированы системой.
– Напасть, – наконец сказала она и стерла историю поиска, пытаясь забыть о той встрече и даже о Пальце Тартмана. Дело было даже не в отце – новый поход туда она воспринимала как признание собственного поражения. С одной стороны, ей снова хотелось увидеть того парня… но при одной лишь мысли об этом ее охватывала непонятная злость. Все это не имело смысла.
«Ведь… я не…»
Даже не зная, как должна была звучать эта незаконченная мысль, она поняла, что ничего подобного никогда не случится. Она этого просто не допустит.
По крайней мере она считала так до тех пор, пока не встретила его снова.
Он стоял среди коричневых деревьев Евромы в лучах пробивавшегося сквозь золотистую листву солнца. Планета не знала осени, зимы или лета – здесь всегда стояла серая, скрытая в вечном тумане весна. Но деревья, о чем Пин не могла даже знать, всегда были осенними, с пылающими десятками цветов листьями, и цвета эти отбрасывали тени на фигуру мальчишки в полотняной одежде, похожей на форму EDU-3.
Парень прислонился к стволу дерева, словно ждал Пин, глядя на нее невероятно голубыми глазами. С одной стороны, она чувствовала, что сыта им по горло, а с другой – не могла о нем забыть.
