Сокровища, найденные им в Микенах, во много раз превзошли то, что было найдено в Трое. Тут были и короны, и браслеты, и даже золотые маски, которые клали на лицо усопшего.
Но и эти погребения оказались не тем, что искал Шлиман. Опять же через много лет стало известно, что они по крайней мере на четыреста лет старше, чем эпоха Троянской войны…
Давайте остановимся и задумаемся. Речь идет о самом знаменитом археологе мира, который раскопал Трою и Микены и везде нашел немыслимые сокровища. Речь идет о человеке, доказавшем всему миру, что Гомер писал о событиях, которые помнил или которые жили в памяти его современников. Раскопки Шлимана дали так много, что двинули археологию древнего мира на много лет вперед.
И в то же время оказалось, что Шлиман не нашел ничего из того, что искал. Сокровища Приама были сокровищами другой эпохи. Могила Агамемнона оказалась могилой совершенно другого царя.
И можно понять кабинетных ученых, которые никогда не трудились месяцами в пыли под жгучим солнцем, вкладывая в экспедиции не только труд, но и все деньги, что были заработаны за жизнь. Эти ученые ненавидели Шлимана и в сотнях статей доказывали, что он был неучем, дилетантом, который ничего не открыл, а только все испортил.
На это можно ответить словами чешского писателя Карела Марека, писавшего под псевдонимом Керам: «Когда Колумб открыл Америку, он считал, что ему удалось достичь берегов Индии, – разве это умаляет хоть сколько-нибудь его заслуги?»
Судьба троянского клада тоже представляет собой тайну. В конце войны он исчез из Берлинского музея. Много лет его считали безвозвратно утерянным. И вдруг недавно он обнаружился в Москве. Оказывается, его вывезли из Берлина вместе с другими трофеями и долгое время не знали, что с ним делать. И возвращать хозяевам не хотелось, и объявить своей собственностью означало сказать, что мы не лучше Гитлера, который грабил Европу.
В конце концов уже в девяностые годы клад выставили на обозрение и признали, что он взят нами в отместку за грабежи, которые совершили в нашей стране фашисты.
Последние годы жизни Шлиман провел в своем дворце в Афинах. Он был богат, он прославился на весь мир и мирно существовал среди теней великих гомеровских героев.
Он писал книги, изредка выбирался в поездки по «гомеровским местам».
Иногда он одевался скромно и незаметно и отправлялся бродить по Афинам.
Ему уже было под семьдесят. И вот холодным дождливым вечером 26 декабря 1890 года он накинул старый плащ и сказал Софии, что немного подышит свежим воздухом – что-то он неладно себя чувствует.
