Тем временем тигр и медведь застали Нирая врасплох. Точнее не совсем понятно, кто же кого застал. Бонес и Роки катились как шпроты в прозрачной желеподобной субстанции, точно сцена из фурри яоя. Выкрикивая слова из никому неведомого сленга (видимо ругательства), те кружили в безудержном брейкдансе-декадансе, то хватая друг друга за шерсть, то вновь отпуская. Аккуратно переступив голубков — Нирай продолжил, как ни в чем не бывало, идти к центру. «Чертовка» — подумал тот про себя.
Ипсилону же повезло меньше, в его тоннеле не оказалось никаких «преград». Благо, суперзрение позволило предугадать встречу с кальмаром. Тем самым кальмаром, все выстрелы которого попадали точно в голову противника, вне зависимости от траектории выстрела, скорости мишени, и даже погодных условий. Ипсилон вслепую сделал несколько упреждающих залпов, в надежде, что враг отступит, попытается укрыться. Но членистоногое перло напролом. Ипсилон решил рискнуть. Оказавшись в зоне видимости «Ктулху», тот бросил в него шоковое ружье, на мгновение, дезориентировав противника. Кальмар сделал рефлекторный выстрел, но ожидаемо промахнулся. В виртуозном прыжке Ипсилон нанес «удар с вертухи» прямо по роскошным тентаклям огнештормовца. Взяв того в мертвую хватку, снайпер предпринял попытку сломать кальмару шею. Но не тут-то было — у кальмаров нет шеи!
Лин не понимал, почему поджидавшая его Неймлесс, не сделав ни единого выстрела, просто пропустила его к воротам Эдема. Крайне озадаченный тот пробежал еще от силы тридцать метров, как неожиданно его ноги повернули обратно. Тело напрочь отказалось подчиняться. Вот он снова бежит мимо Безымянной, вот он уже выбегает из тоннеля и видит двух эдемовцев — Нирая и Омикрона, те загадочно скалятся. Потом стволы, направленные прямо в лицо, потом вспышка и десять секунд томительного ожидания. Раздалось ожидаемое «Мяч брошен», а после «Мяч перехвачен командой Binary Eden».
Не просто удачный, прямо идеальный момент — двое ожидают респауна, трое и вовсе выведены из строя. Нирай крепко сжал «бомбу», он знал, что не мог позволить себе оплошать — другая такая возможность уже вряд ли подвернется в этом матче. Когда не то бежал, не то летел, подобно сверхзвуковому лайнеру, ему на секунду, совсем на секунду привиделось то, что он будет вспомнить еще долго. Для описания чего можно было подобрать миллион эпитетов, но даже они были не способны в полной мере передать то, что «ухватил» апостол. Будто далекий, едва различимый и быстро ускользающий запах, который запахом не являлся. Чувство, которое Нирай никогда не ощущал, но которое одновременно казалось давно забытым и очень знакомым. Поравнявшись с воротами, тот перекрестился. Он не понимал, зачем он это сделал, но это почему-то показалось уместным. Прыжок. Остановка времени. Победа.
