— Тоже верно, — согласился Меланхтон, сын Мелхесиаха, — однако же корова нам нужна.
— Это ещё зачем?
— А случись чего, кого резать будем?
— Кого-нибудь ненужного, — предложил Шарик.
— Чтобы зарезать кого-нибудь ненужного, сначала надо завести кого-нибудь ненужного, а у нас ты, да я, да мы с тобой.
— И то правда, — кивнул пёс.
— Тут корова — беспроигрышный вариант. Свинья, сам знаешь, всеядная тварь, которую особо никому не предложишь.
— Так ведь корову тоже не каждому предложишь.
— Ты индуистских богов собрался призывать?
— Ещё чего. Я на санскрите только послать могу, и то недалеко.
— Стало быть, будем покупать корову. Главное найти, чем заплатить.
Тут дядя Фёдор вмешался.
— А давайте мы клад пойдём искать!
Матроскин аж замер. А потом подумал. А потом ещё немного подумал и согласился.
— А давайте. Ты посмотри-ка свою тетрадку, что там про сокрытые клады написано?
Дядя Фёдор тетрадку даже смотреть не стал.
— Нет там ничего про клады. Я ж в городе жил. Кто же в городе клады ищет! Там и копать нельзя — асфальт везде.
Матроскин расстроился. А Шарик и говорит:
— Я в лесу одно место видел: холм такой, насыпанный посреди полянки. Он-то, конечно, порос давно, но видно сразу — не сам он по себе появился.
— Курган, стало быть, — кивнул кот, — Дорогу-то знаешь?
— А то! Я ж всё больше по лесам и жил, пока вас не встретил. Только я тот холм стороной обходил. Страшный он.
— Зато всё остальное тут просто сочится дружелюбием, — ухмыльнулся Матроскин.
А потом сказал:
— Собираемся. Бери, дядя Фёдор, лопату и соли побольше. А ещё какую-нибудь монету покрупнее.
Взял мальчик всё, что кот сказал и монету выбрал самую крупную — огромный олимпийский рубль. И пошли они в лес.
Дядя Фёдор никогда раньше в лесу не был: всё ему интересно. И на птиц смотрит, и на деревья, и на грибы с ягодами. А кот и пёс идут настороже. На каждый шорох останавливаются. Вот что-то заухало вокруг, зашумело.
— Стой, — говорит Матроскин.
Остановились. А уханье и шум всё ближе, словно целая рота сов по лесной чаще кругами бегает.
— Раздевайся, — говорит кот дяде Фёдору, — и медленно всё надевай шиворот-навыворот.
Удивился мальчик, но наказ выполнил.
— А теперь сыпь соль кругом и себе на голову.
И это он сделал.
— А теперь уши закрывай. А ты, Шарик, давай свой лучший загиб, знаю, что ты умеешь.
Тут дядя Фёдор схитрил чутка и уши прикрыл понарошку. А Шарик выдал такое, что мальчик слышал один раз в своей жизни. Он всё-таки в приличной семье рос, можно даже сказать, в интеллигентной. А вот когда соседи холодильник на этаж поднимали, тогда дядя Фёдор и наслушался. Особенно, когда брат соседа этот холодильник уронил сначала себе на ногу, а потом с лестницы. Но до того, что сейчас Шарик исполнял, им было как первогодке музыкальной школы до выпускника консерватории.
