— Давай тогда достойную плату, — пророкотала земляная баба, — дорогую вещь ты у меня просишь.
— Ты была дурочкой, дурочкой и осталась, Марья, дочь Василия Кривого, — холодно ответил человек с сабельным шрамом, — Слушай. Слушай, потому что это я тебе говорю. Ты, проданная за худую корову, испорченная Гришкой Скоробогатым, убитая в ту же ночь, брошенная на болоте, опороченная и не отпетая. Я вернулся с того берега и мне нужно то, что принадлежит мне по праву. Всё, что я тебе могу оставить — это твою власть, настолько и насколько её тебе хватит. Остальное — не моё чтобы дать, и не твоё, чтобы взять.
— Тогда ты прямо сейчас отправишься на тот берег. И уже не вернёшься, — раскатистым рыком проговорило самое в чрево земляной бабы.
Она замахнулась. Землёй и небом разом, захватив костяной горстью тусклое солнце и разномастные облака.
Профессор Сёмин сделал один шаг. Вперёд. И выбросил перед собой сжатые щёпотью пальцы. Рука его прошла в грудь земляной бабы по локоть.
— Я пришёл за тем, что не твоё, — сказал он, будто извиняясь.
— Зачем? — горько спросила та.
Заморосило. С неба капали солёные капли, словно бабьи слёзы.
— Затем… — грустно усмехнулся человек со шрамом, — что больше мне ничего не остаётся. Здесь скоро не останется никого. Ни тебя, ни меня… Так надо. Прости, Марфа, дочь Василия. И отца своего прости. То был худой год после худого года, он ничего больше не мог сделать.
Профессор выдернул руку. В кулаке его был зажат большой латунный ключ.
— Я знаю, — прозвучало в ответ.
Высохшая земля осыпалась. Падали на землю кости и камни.
— Уходи… — прошептал профессор Сёмин, — за рекой тебя ждёт покой. Здесь покоя не будет никому.
— Мальчишку не трогай, — чуть слышно раздалось из запыленного воздуха.
— Как получится, — пожал плечами Иван Трофимович, — как получится.
* * *
Дядя Фёдор шёл по Центральной улице. По левую его руку был кот Матроскин. По правую руку был пёс Шарик.
Тяжело и зло они шли.
Посередине улицы стоял почтальон Печкин.
— Что-то вы, граждане, с нехорошими намерениями шагаете, — сказал он.
— А как ты думаешь? — оскалился Матроскин, — Где тут нулевой километр.
— Здесь… — пожал плечами почтальон, — где-то. Всё что найдёте — всё ваше.
— Мы ведь по-хорошему спрашиваем! — серьёзно сказал кот, — что ты здесь от нас прячешь?
— Я здесь от вас, — рассмеялся Печкин, — ничего не прячу. Я здесь вас прячу. От того, кого вы так хотите найти. А ты, Матроскин, так заврался, что уже сам не помнишь, что такое правда. Так что давай-ка ты скажешь мальцу, зачем он здесь оказался.
