Мама в это время изучала бумаги, которые у него на столе лежали.
— Не удивительно. Он изо всех министерств не работал только с министерством иностранных дел. И то наверняка нельзя сказать.
— Почему же тогда его квартиру по винтику не разобрали, когда он умер?
— Хороший вопрос, — кивнула мама, перекладывая профессорские тетради, — кстати, что такое «феррооккультная жидкость» и почему она могла понадобиться министерству сельского хозяйства?
— Так вот она, — папа поднял со стола склянку с чёрной жижей.
На её поверхности то и дело вспучивались крохотные конусы.
— А зачем она в сельском хозяйстве нужна — понятия не имею. От неё вообще толку мало.
— А хоть какая-то польза от неё есть?
— Только вред, — пожал плечами папа, — Забивает стоки. У нас один товарищ продвигал метод очистки высокочастотными токами. Но срочники с ветошью дешевле получились, так что его похвалили и работу на полку поставили.
— Хм… — задумалась мама, — тут ещё какие-то электрические схемы есть, но я их совсем не понимаю. Может, посмотришь?
— Я в них тоже понимаю слабо, — признался папа, — а вот наш профессор, похоже, что-то такое придумал.
И он показал на пол, на алтарь.
Это был трёхметровый диск, на котором располагались подвижные пластины с элементами построения, так что можно было легко и быстро набрать любую комбинацию. Где-то под полом находились механизмы, которые могли повернуть его в нужную сторону.
Но самое главное: борозды на нём были немного заляпаны чёрными пятнами. И пятна эти будто бы пузырились, только вместо пузырей на них топорщились крохотные чёрные иглы.
— Может быть он после последнего ритуала не очистил алтарь? — предположила мама.
— По всему видать, что профессор был человеком аккуратным. Если бы он пережил ритуал, то почему не убрал за собой? А если нет — то где тогда его тело? Впрочем, это всё не важно. Сейчас нам сам профессор ответит.
И папа начал переставлять пластины на алтаре для сеанса некромантии.
— Погоди, — говорит мама, — нам же надо какая-то личная вещь, чтобы профессора призвать.
— Я приводной контур инвертированным сделал, — отвечает папа, — тут вся квартира вокруг — его личная вещь.
А сам продолжает пластины двигать. Мама тем временем дальше в бумагах разбиралась.
— Ага! — говорит она, — тут лежит командировочное удостоверение. Профессор наш на полгода отправился в колхоз… Буквы расплываются, похоже из-за обращения Макондо. Но дата видна нормально. Его ещё месяц никто не хватился бы. Может быть Сёмин ещё по эту сторону находится?
