Под диодом виднелась нарисованная химическим карандашом единичка.
— Нам сюда, — смело заявил папа.
Они вошли. Внутри виднелись стеллажи с коробками, уходящие куда-то вдаль. Дверь за их спинами закрылась и раздался такой звук, с которым подпружиненный механизм взводится.
— Ну что, молодой человек, — сказал папа студенту, — вот вам и представился, буквально, последний шанс выяснить, что такое обращение Макондо.
— Да ладно, — махнул рукой Васютка, — сдал же я фольклористику!
— Ещё бы вы не сдали, — нахмурился папа, — если преподавательница считает себя эльфийской королевой.
А потом приказал:
— Марш!
И Васютка зашагал. Да так бодро, что в какой-то момент завернул за угол и затерялся за поворотом. А мама, должно быть, заинтересовалась какими-то особенно любопытными коробками и отстала.
Папа остался один.
Он повернул за один угол, за другой и, наконец, стеллажи расступились и между ними открылось небольшое пространство с дощатыми подмостками. На них стояли три высоких барных стула.
На стульях сидели трое. Выглядели они так, словно человеческие фигуры вырезали и заменили шумом от ненастроенного телевизора. А потом одели их в костюмы с галстуками.
Фигура по левую руку от папы заговорила многими голосами:
— Вы далеко зашли, уважаемый. Как будто и не помните нашего уговора.
Существо по правую руку продолжило, женским голосом, с громовыми раскатами на паузах и ударениях:
— Мы сдержали своё слово, а теперь вы поперёк договорённости идёте. Мальчик более вам не принадлежит, так что даже и пытаться будет излишним.
Тот, что сидел посередине, закончил.
— Оставьте пустое. Идите домой. Вы сделали всё, что в ваших силах.
Но папа так просто не сдавался.
— Тогда зачем вы здесь собрались? Если всё предрешено и неизбежно, почему тогда вы пытаетесь меня остановить?
— Считайте, что из жалости, — сказал тот, что сидел слева, — вы, люди, сделали слишком много такого, чего вам по штату делать не положено.
— Я за всех людей не отвечаю, — ответил папа, — Мы цену заплатили и отступать не будем.
Фигуры за столом переглянулись. Сидевший посередине наклонил голову по-птичьи и произнёс:
— А зря.
Трое поднялись со стульев и шагнули вперёд.
— Мы мальчика поклялись не трогать. А насчёт вас, любезный, уговора не было.
— Договоришься с вами… — с досадой пробормотал папа, а сам из-под полы пиджака достал что-то квадратное.
В руке у него оказался прибор, собранный в корпусе транзисторного приёмника. Только вместо динамика была натянута чья-то кожа, с которой вразнобой смотрели две дюжины крошечных глаз, похожих на крысиные. Под динамиком читалась самодельная табличка с надписью:
