Папа и мама переглянулись и пошли, куда им было сказано.
По дороге они увидели на стене мозаику: там между спортсменами и космонавтами лежал лев.
Папа щёлкнул его по носу.
— Ой, — сказал лев.
И вроде как пошевелился, а вроде как и нет.
Мама сердито посмотрела на папу.
— Опять ты с кошками сюсюкаешься. Выбей из него сущность и дело с концом.
— Не надо из меня сущность выбивать, — сердито сказал лев, — я тут особа посторонняя, лежу, никого не трогаю, в махинациях не участвую.
— Говори, — приказала мама.
— Мальчик с котом действительно приходили за билетами. Рейс и кассу не знаю, извините, мне отсюда не видать. А вот с начальником вокзала вам надо быть поосторожнее. К нему четыре раза проверку присылали — ни одна не вернулась. Так и оставили. Потому что это дешевле, чем вокзал сносить и новый строить.
— А я говорил, что и от котов польза бывает, — заметил папа.
— Поговори ещё у меня, — нахмурилась мама, — я тебя прямо здесь, с этим полезным котом, и оставлю.
Папа решил не спорить, хотя был почти уверен, что сможет и сам выбраться.
За указанной им дверью был длинный тёмный коридор. Мама порылась в своей сумочке и достала цанговый карандаш. Щёлкнула кнопкой и с конца карандаша сорвалась синеватая искра, как будто от сварочного аппарата, только не такая яркая.
Искра осветила коридор и, главное, едва заметную радужную нить, которая вглубь была протянута.
— Ты смотри, — усмехнулась мама, — а нас тут, оказывается, ожидают.
— Чего только не придумают, — согласился папа, — чтобы жалобную книгу не давать.
И пошли они осторожно, стараясь эту мерцающую нитку не зацепить.
В конце коридора тяжёлая дверь была, обитая кожей. На двери висела чеканная медная табличка с надписью
НАЧАЛЬНИК АВТОВОКЗАЛА
ТКАЧЁВ И.И.
Папа аккуратно дверь приоткрыл, и они вошли в небольшой кабинет. В кабинете стоял большой дубовый стол, за которым сидел высокий мужчина. У него были длинные руки с такими тонкими и длинными пальцами, что любой пианист умер бы от зависти прямо на пороге.
И между этими тонкими пальцами начальник автовокзала крутил что-то похожее на колыбель для кошки. Только ниток было намотано огромное множество, разноцветных и разной толщины, и на этих нитках болтались нанизанные мелкие косточки, проволочки и пуговицы.
По стенам кабинета висели ножницы. Ножницы тоже были самые разные: и портновские, и маникюрные, и детские, в пластмассовых оправах. Каждая пара ножниц была закреплена на своей подложке из чёрного бархата внутри дорогих резных рамок, будто бы это были картины знаменитых художников.
