Один из стражников вытащил из-за пояса клинок и протянул его Казу. Он взял меч и снова повернулся к руинцу. Пленник выпрямился, отодвинулся назад и прислонился к краю маленькой кровати в углу. Один глаз у него начал закрываться, опухнув и налившись кровью, и он поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Казом.
— Как тебя зовут? — спросил Каз.
Руинец не ответил.
— Я Казимир. Принц Леры. — Он ждал, что руинец назовет свое имя, но тот молчал. — Сколько тебе лет?
— Сто два года. — Руинец ухмыльнулся. — Я научилась жить вечно и сохранять свою привлекательную внешность.
— Да неужели? — притворно удивился Каз. — Мой отец непременно захочет узнать, как ты этого достиг.
Один из стражников за спиной у Каза фыркнул, и руинец уставился на Каза, видимо до конца так и не поняв шутка это или нет.
— А имя? — вновь спросил Каз. — Мне нужно просто имя, чтобы знать как к тебе обращаться.
— Можешь звать меня руинец, — сказал он, опустив голову на кровать. — Я не стыжусь своего происхождения.
На лестнице послышались шаги, и вышедший стражник вернулся с ведром воды, чистой тряпкой, бинтами и маленькой серебряной жестянкой. Стражник помедлил, как будто не хотел входить в камеру, и Гало протянул руки, чтобы забрать у него все это.
— Давай сюда. — Он сгреб ведро с бинтами из рук стражника и подошел к Казу в камеру, ставя ведро и жестянку на пол. Потом опустил тряпку в воду. — Протяни сюда руку.
Руинец помедлил, глядя на свою окровавленную руку.
— Будет больно, но специально я боль причинять не намерен, — сказал Гало.
Руинец медленно вытянул руку. Гало принялся обмывать руку, пленник сморщился от боли.
— Это корень берола, — сказал Гало, зачерпывая тряпкой немного черной пасты из банки. — Он поможет ране затянуться и воспрепятствует заражению. — Он осторожно приложил тряпицу к обрубку, где раньше был мизинец руинца.
— Мы же не хотим, чтобы я подхватил инфекцию до того, как ты меня убьешь, — процедил пленник сквозь стиснутые зубы.
— Если ты расскажешь моему отцу все, что ему нужно знать, может быть, мы придумаем способ сохранить тебе жизнь, — сказал Каз.
Руинец хохотнул.
— И будете держать меня в заточение всю оставшуюся жизнь? Нет уж, покорнейше благодарю.
Пленник был прав, поэтому Каз промолчал. Его отец ни за что на свете не отпустит руинца, даже если тот совершенно ни в чем не виноват.
Он потер рукой лоб, чувствуя, как голову отягощает весь вес этих слов: даже если тот совершенно ни в чем не виноват.
