— Нет. Порой кто-то бросает на меня пристальные взгляды, но никто не ждет, что я буду вот так запросто ходить по городу, поэтому в итоге и не узнают. — Он остановился у тележки с зонтиком. — Три, пожалуйста.
Мужчина сунул в тележку щипцы и вытащил оттуда три дымящиеся булочки. Он положил каждый из них в отдельный бумажный пакет и протянул Казу раскрытую ладонь, даже не взглянув на него. Каз бросил ему в руку несколько монет и забрал бумажные пакеты.
— Сырный хлеб, — сказал он, протягивая один пакет ей, а другой Гало. — Всякий раз, когда ты приезжаешь в город, обязательно покупаешь его. Таково правило.
Она открыла бумажный пакет и заглянула внутрь, в воздухе витал запах свежего хлеба. Она схватила булочку и откусила маленький кусочек. Он был мягким и сразу же таял во рту, с легким привкусом сыра, и она откусила второй, побольше.
— Очень вкусно, — сказала она.
— Я рад, что тебе нравится. Если бы тебе этот хлеб не понравился, то наш брак бы не сложился. — Уголки рта Каза дернулись вверх.
— Какая трагедия. Виною рухнувшему союзу меж Лерой и Валлосом мог бы стать сырный хлеб.
Каз рассмеялся, продемонстрировав ямочку на левой щеке. Его глаза сверкали на солнце, и Эм было легко забыть на мгновение, что он принц Леры. Он был более расслаблен, чем она когда-либо видела, словно замок высосал половину его энергии.
— Каз очень серьезно относится к еде, — сказал Гало. Принц даже бровью не повел, когда Гало назвала его по имени.
— И я его не виню, — сказала Эм, откусив еще хлеба.
Они доели свой хлеб, и Каз повел их вниз по улице. Эм поняла, что они еще даже не были в самой оживленной части города, так как количество людей и магазинов увеличивались по мере приближения к берегу. Должно быть, что-то заставило Гало нервничать, потому что он что-то сказал Казу, и они срезали путь к менее населенной улице, вдоль которой выстроились маленькие домики и дома с квартирами.
Впереди показался океан, и Каз посмотрел в обе стороны, прежде чем пересечь широкую улицу, отделяющую город от пляжа. Эм последовала за ним, увязая то одним сапогом в песке, то другим.
Пляжи Валлоса и Руины были каменистыми и часто холодными. Она никогда не видела ни одного из них с белым песком, простиравшимся настолько далеко, насколько она могла видеть в любом направлении, и сверкающим на солнце океаном. Вдалеке в гавани стояло несколько кораблей, их паруса трепетали на ветру.
Пляж усеяли группки людей, многие были одеты в странные наряды. Мужчины — свободные короткие штаны и рубашки без рукавов. Женщины — в нечто вроде очень маленьких платьев. Подол едва доходили до середины бедер, а руки были совершенно голыми. Мать Эм была поклонницей моды, которая позволяла обнажать как можно больше тела — Эм помнила платье с вырезом, который спускался до самого пупка — но даже у Венды Флорес эти наряды вызвали бы удивление. Но она немедленно потребовала бы такой и себе.
