Я никак не могу найти объяснения поездке Лакорбиньера в Германию. Мадемуазель де Лонгваль упоминает о ней мимоходом. Но в ту эпоху Германией называли и некоторые области Верхней Бургундии, а мы знаем, что именно там герцог де Лонгвиль болел дизентерией. Возможно, Лакорбиньер жил некоторое время при его дворе.
Что касается нрава отцов в тех местах, по которым я сейчас разъезжаю, то, если верить легендам, слышанным мною в дни юности, он всегда был одинаков. Все та же смесь патриархальной жестокости с патриархальным добродушием. Вот одна из песен, которую я записал в старинной нашей провинции Иль-де-Франс, что простирается от Паризии до границ Пикардии:
Король Луи угрюм сидит,
К нему прильнувши, дочь твердит:
«Кто люб, тому и дам обет…»
А у того и гроша нет!
«Не отговаривай меня!
Пускай бранится вся родня,
И мать, и даже ты, отец!
Лишь с ним пойду я под венец!»
«Пойдешь с другим, вот мой приказ,
Не то в темницу сей же час!»
«Пойду в темницу хоть сейчас,
Но не исполню твой приказ!»
«Стремянные, ведите дочь
В темницу, с глаз отцовских прочь!
Пусть там не осушает глаз!
Так исполняйте мой приказ!»
За годом год прошло семь лет,
Ее на свете будто нет,
Уже восьмой стучится год —
Отец наведать дочь идет.
«Как, дочь, в темнице ты живешь?»
«Да плохо… Воздух нехорош,
И ног распухших не согнуть,
И черви мне изгрызли грудь».
«Скорей исполни мой приказ,
Чтоб здесь не встретить смертный час!»
«Я встречу здесь свой смертный час,
Но не исполню твой приказ!»
Мы познакомились с жестокосердым отцом; а вот— отец снисходительный.
К великому сожалению, вы только прочитаете, а не услышите эти песни, меж тем их мелодии так же поэтичны, как музыкален ритм стихов, в которых, как у испанцев, созвучие гласных так часто заменяет рифму:
Одна в саду отца
Под розой, розой белой
Красавица сидела,
Лицом, как снег, бела.
Три рыцаря узрели
Ее при свете дня.
Эту легенду потом исказили: перекроили стихи, пытались даже доказать, что ее родина — провинция Бурбоне. Более того, напечатали, снабдив красивыми картинками и посвящением бывшей королеве Франции… Целиком я ее привести не могу, ограничусь еще несколькими отрывками. Три всадника едут мимо сада:
Взял младший из троих
Ее за белу руку:
«Садись, краса-девица,
На серого коня!»
Вот вам четыре строчки, которые лишний раз доказывают, что стихи отнюдь не всегда требуют рифмы, — это отлично знают немцы, недаром они, по примеру древних греков, иной раз довольствуются чередованием долгих и кратких гласных.
