Бойко снял с руки часы и протянул их Ивану.
— Я заметил, они тебе понравились. Очень точный ход. Теперь ты с точностью до доли секунды будешь знать, когда кормить кобру.
Иван посмотрел на циферблат.
— «Картье»?
— Да, — кивнул Бойко. — Очень удачная модель. Знаменитая. Между прочим, осталась без изменения с тысяча девятьсот четырнадцатого года.
— Дорогие часы…
— Захочешь — обменяешь их на «Мерседес», — улыбнулся Владимир Семенович. — Но ведь ты не захочешь. Куда тебе ехать? Или тяга к путешествиям еще не исчезла?
Иван смутился. Поистине, боссу было известно о нем все. Неужели он знает и о промахе с Измайловой?! Нужно решить вопрос с фотожурналисткой! И как можно быстрее.
— Мне нужно подготовиться к ночному визиту, — сказал Иван и спросил: — Я свободен?
— Да, — кивнул Бойко. — Не подведи. Будь осторожен! Дом Оболенского, как крепость. Внутрь не лезь! Мне удалось достать схему сигнализации… Все продумай, а теперь ступай. И позови ко мне Надю.
* * *
Отношения между Бойко и Надей всегда были сугубо деловыми. Разговаривать с ней и держать себя в рамках было далеко не просто. И дело здесь было вовсе не в симпатиях и антипатиях, не в робости, нахальстве или неумении держать себя с женщинами. Мужчинам всегда было сложно разговаривать с Надей. У нее был особый дар.
После первых же общих фраз даже самый фанатичный женоненавистник в конце концов переставал контролировать свои поступки и терял голову. Безмятежная, с невинной ангельской улыбкой, Надя неосознанно бросала сексуальный вызов. Она вызывала в мужчинах смутное беспокойство, нетерпение, желание что-то доказывать, совершать самые идиотские поступки.
Бойко это понял сразу, давно, с самых первых минут знакомства, когда совсем еще девчонкой она пришла на отборочный конкурс и подняла на него свои огромные глаза. «Я спою песню про любовь, — сказала она. — Вы не против?»
Конечно же, Владимир был не против. Тем более что голос у Нади был, была пластика и желание учиться. Бойко принял ее в подготовительную группу, но общение ограничил до коротких, сугубо деловых указаний и не менее коротких разговоров, тоже сугубо деловых. Любовных интрижек со своими подчиненными он себе не позволял.
В ходе работы им приходилось часто встречаться, и Владимир надеялся, что в конце концов привыкнет к мощным потокам сладких грез, излучаемых девушкой; Но привыкнуть так и не удалось. Когда Надя подходила к нему, медленно покачивая бедрами, томно проводя рукой по своим темным, с рыжеватым оттенком волосам, Бойко иногда терялся — он просто забывал, что хотел сказать. Речь путалась, а разговор терял логику, скатываясь на глупости.
