— …Вон та дама, в костюме греческой весталки… Недавно развелась с мужем. Совсем как в анекдоте… Возвращается она из деловой поездки, а в постели ее муж с ее любовником…
Оболенский склонялся все ближе, шептал на самое ухо.
— …Некоторые люди и в пятьдесят лет остаются наивными как дети. Особенно это проявляется при толковании снов. Вон тот старик, испанский гранд, как-то увидел во сне пару золотых лошадей. Сон он истолковал как грядущую удачу и с утра все начал делать дважды. На завтрак выпил двойной коктейль, надел второй по счету костюм из платяного шкафа, две минуты сидел в своей тачке перед тем, как завести ее, а вечером отправился в казино «Двойной дублон», купил жетонов на две тысячи, встал у рулетки вторым от крупье и дважды поставил на двойку.
— И чем все закончилось? — спросила Аня, косясь на старика. — Выиграл?
— Проиграл. И через две минуты после проигрыша его увезли на «скорой». Второй инфаркт. Два месяца в больнице пролежал…
Аня фыркнула.
— Признайтесь, Вадим, ведь вы все выдумываете? — спросила она.
Оболенский только пожимал плечами. Нос его пламенел, как гроздь рябины.
Зал был покрыт итальянской плиткой, которая жемчужными отмелями мерцала сквозь пелену тумана. На круглых столиках с темно-синими скатертями стояли светильники в виде керосиновых ламп. Над круглой сценой надувались паруса, и казалось, две танцовщицы, поразившие воображение Оболенского, кружатся в дыхании бриза.
Наряд их состоял из облегающих трико, словно выкованных из тончайших серебряных пластинок, будто рыбьих чешуек, и серебряные же туфли на высоких каблучках, и серебряные сережки, а только волосы были иссиня-черными, как морские глубины. Танцевали девушки прекрасно — просто творили танец на ходу, ткали его на глазах приглашенных.
Неожиданно музыка резко оборвалась, танцовщицы замерли. Вспыхнул свет, грянул туш — и вот в распахнутые двери зала, ослепительно прекрасная, вошла королева бала Таня Кустодиева — «мисс Россия».
Поистине, она была хороша безо всяких «но». Чем дольше Аня вглядывалась в лицо Кустодиевой, в очертания ее тела, туго обтянутого белоснежным, как у невесты, платьем, тем яснее понимала, что перед ней красавица — одно из великих чудес природы. Не было ничего случайного или спорного, все части тела и лица находились в той единственно возможной гармонии, какая подвластна только кисти великого мастера. Глаза, нос, губы — все было насыщено торжествующей радостью, всей полнотой юности, целостностью жизни. Кирилл Антонов был прав. Лучшей фотомодели для его новой коллекции одежды «Террариум» нельзя было и придумать.
