— Мне кажется, что для маньяка жертвы могут символизировать совершенно далекие от них самих понятия и образы, — продолжала Измайлова. — О нет. Я не отрицаю психиатрию. Конечно, необходимо разобраться, докопаться до первопричин и вычислить побуждающие мотивы. Иначе болезнь не излечить. Впрочем, я считаю, что лечение одержимых манией убивать — дело пустое. Такие люди не нуждаются в лечении. Их излечивают убийства. Ведь больные идут к врачу, когда не видят другого выхода, когда не знают, как избавиться от своего ужасного состояния. А маньяки прекрасно это знают.
— Обстоятельная лекция, — хмуро констатировал Агеев. — Вы, наверное, по совместительству работаете психологом?
— Что вы! Но каждый фотограф в душе немного психолог. Без этого — никак!
Она смущенно улыбнулась и словно расцвела. Приятно было смотреть, как она улыбается. Казалось, что она светится изнутри. А потом она посмотрела на часы, и улыбка сразу пропала.
— Ой, если у вас больше нет вопросов, то я пойду, а? Меня внизу машина ждет.
— Вопросов больше нет, — старший лейтенант протянул паспорт Измайловой и добавил: — Пока нет.
— Через недельку я приеду, — женщина нажала на кнопку лифта и схватила сумки. — Тогда задавайте все свои вопросы. Если они, конечно, у вас появятся. — Дверки лифта открылись, она вошла в кабину и помахала на прощание рукой. — Прощайте, лейтенант Коломбо!
— До свидания, — кивнул Агеев и подумал: «Все помешались на этом телесериале о Коломбо».
Он подошел к окошку и выглянул во двор. Анна Измайлова выскочила из подъезда и бросилась к серебристому «Фольксвагену». Дорожную сумку она небрежно бросила на заднее сиденье, а кожаный чемоданчик аккуратно поставила на колени. Машина рванула с места и исчезла за поворотом.
«Кофр» — неожиданно вспомнил Агеев название чемоданчика.
Он подумал, что, наверное, Анна Измайлова — хороший фотограф, если так бережно относится к аппаратуре. А еще он подумал, что Чен прав и Виктор Берковский скорее всего непричастен к убийству, а значит, ему, Агееву предстоит длинное и запуганное дело — еще одна «безнадега»…
Мужчины, как дети. Они любопытны и склонны играть с огнем. Поэтому для хорошенькой женщины нет ничего проще, чем познакомиться с мужчиной, пусть даже он будет закоренелым женоненавистником. Главное — правильно выбрать время и, как наживку, бросить таинственную, многозначительную фразу. Потом можно морочить им голову и вить из них веревки — они все простят, все стерпят, потому что мужчины никогда не сойдут с пьедестала своего самодовольства и не признают, что на крючке. Им гораздо приятнее считать себя рыбаками. И чем сильнее мужчина, тем легче с ним справиться. Анна была уверена, что справится с Вадимом Владимировичем Оболенским, потому что тот считал себя исключительно сильным мужчиной.
