— Для нашей усадьбы мы нашли очень хорошенькое местечко, — перебил его капитан, — но туда, прямиком, через лес, не менее тридцати верст. Завтра же мы туда и начнем перебираться. Я надеюсь, что выбранное нами место одно из лучших. Что же касается нашего багажа, то его мы будем понемногу перевозить на нашей скотине.
Колония торжествовала. Из доклада путешественников она ясно видела, что их страдания не только кончились, но что будущая их жизнь будет не ряд лишений, но счастливою, хорошею жизнью.
На следующее утро, еще до зари, Шварц уже стучал топором и из толстого дерева делал четыре первобытных колеса, а капитан с молодыми людьми, сколотив носилки, наложили на них кое-что из домашнего скарба и пошли напрямик лесом, обещав делать зарубки везде, чтобы потом не сбиваться с дороги. Путники вернулись только к утру, когда дроги были уже готовы; навалив на них более громоздкой клади, Шварц запряг своих рогатых животных и отправился в лес. Кархола и Шварц тянули вместе с животными, а Марья Ивановна несла своих трех кур и петуха, устроив для переноски их нечто вроде корзинки. Из жалости к животным, Шварц не торопился; воз тянулся медленно, делались даже остановки, так что до места добрались только к вечеру. Сложив привезенное, дроги опять отправились назад за кладью и в продолжении нескольких дней по лесу ходил народ, ездили дроги и это продолжалось до тех пор, пока не было перенесено все, до последнего гвоздика.
— Что же, Шварц, — сказал капитан, когда все водворились на выбранном месте, — теперь, я думаю, нам необходимо приняться за постройку?
— Нет, капитан, — отвечал немец, — сначала необходимо посеять хлеб, овес и огородные семена, которые я вез в Новую Зеландию.
Капитан, разумеется, не спорил со Шварцем, так как вполне сознавал, что в этом деле Шварц знал больше; скоро, под руководством Шварца, земля была разрыхлена, заборонована самодельною бороною и засеяны те семена, которые оказались в мешках запасливого немца.
— Если есть у вас лишняя грядка, то и у меня найдется кое-что посадить, — сказала капитанша, — у меня в аптеке осталось несколько льняного семени.
— И отлично! — обрадовался Шварц, — хотя холста мы и не соткем, а сетей и веревок наделаем; и то, и другое будет большим подспорьем в нашем маленьком хозяйстве.
И льняное семя было посеяно, рядом с двумя грядами овса.
Погода стояла чудная и посев, к немалой радости Шварца, очень скоро взошел.
По окончании земляных работ, колония принялась за постройку дома.
