— Что будет, если я не захочу? — перебиваю, переключаясь на другое: жидкие гримасы Гофолии и скучающий интерес профессора Рамона Хайме. — В смысле, я не про охоту на тварей. Тесты, исследования. Мне говорили, что уче…
— Не стоит, — теперь обрывает он. — Есть много рычагов воздействия. И ни один тебе не понравится.
Помолчав, Кан продолжает чуть мягче:
— Университет функционирует в жестких рамках, но зачастую оправданно. И это единственное место на земле, где ты сможешь реализовать свой магический потенциал. Приходится чем-то жертвовать, но поверь: ты не пожалеешь.
— Вы с Ниной тоже что-то потеряли? — ты не жалел? Мы сворачиваем за угол, где нет фонарей, и теперь я вижу лишь алую точку зажженной сигареты. Луна
скрывается за тучами, волнуются деревья. Ветер путается в складках кофты, пробегая по телу волнами озноба. Ладонь Кана кажется невозможно жаркой. Тысячу шагов спустя он выдыхает дым и ответ:
— Обереги изобрели пару лет назад. До этого приходилось рвать все связи с родными. Чтобы не подставить никого под удар. Можно было воспользоваться магией: подкорректировать память. Стереть или дать хорошую причину своему отсутствию. Но мы просто уехали. Оставили записку и сбежали.
— Почему потом не вернулись? — пора прикусить язык, но в темноте слишком легко задавать вопросы. Маг молчит. Переплетаю теснее пальцы, извиняясь за грубость.
— Нина кое-что сделала, — голос Кана звучит глухо. — Я помог ей… прибраться. Но нас все равно заподозрили. Мои портреты висели на каждом столбе. Про розыск постоянно говорили в новостях. Нину сочли жертвой, хотя какая из нее жертва?! — вдруг почти рычит парень.
Шумно выдыхает:
— Она не виновата. Это из-за ее силы, тварей, но… — блеклое сияние выглянувшей луны обозначает его резкий профиль. — Теперь нам нельзя возвращаться.
Мне тоже. Прослеживаю изгиб шрама. Сияющий болью осколок подарил мне тварей и понимание: главное происходит прямо сейчас. В моменте, где нет ни прошлого, ни будущего. Где среди шепчущихся листьев и тяжелых, уходящих в небо стен, мы двое шагаем по обломкам асфальта и дышим дымом, осенью и ночью. Еще вчера я была совершенно одна.
— Спасибо, — что держишь меня за руку. — Что рассказал мне.
Через пару минут Кан открывает новую дверь, за которой знакомые ослепительно-белые коридоры. Где-то здесь лаборатории с кричащими в клетках тварями и подвал, освещенный бесчисленными лампочками. Валентин Рабинский и муторный Советник Гофолия, бесцветный Максимилиан и профессор Хайме — злейший враг темных созданий.
