— Это общая гостиная, а отдельно нашего блока — в конце коридора, справа. Но та скорее для собраний и разносов, чем для отдыха, — Наас ехидно косится на невозмутимого Кана. — О, вон Тони! Тооони, у нас новая соседка! — оборачиваются все. Сжимаю кулак до отрезвляющей боли. Человек пятьдесят, не меньше. В основном мужчины и старше меня, лишь несколько девушек.
— И почему я не удивлен? — от кофейного автомата отделяется худощавый парень. Сантиметровый ежик русых волос, чуть вздернутый нос и прозрачные зеленые глаза. Широкая черная полоса на сгибе левого локтя — татуировка. Чуть выше вторая: паутина из тонких нитей скрывается под рукавом серой футболки. Маг неторопливо подходит, отдает Наасу стаканчик с кофе:
— Привет. Я Тони Луиза, — я пожимаю теплую ладонь:
— Я… Зарин Аваддон, — новое имя горчит на языке.
— Привет, Зарин, — нас быстро окружают, сыплются вопросы. Пока Кан и Наас отвечают, я рассматриваю разношерстную толпу. Большинство держится на расстоянии. Рискуют представиться лишь Мара и Эдвард, видимо, друзья Нааса и Тони. Помятые и всклоченные, с бурыми шелушащимися пятнами на лицах. Мара выбирает из длинных черных волос куски мха.
— Только с задания, — зевнув, поясняет она.
Еще одна девушка, с мужским именем Патриций, мягко улыбнувшись, отчетливо кивает мне — не поднимая ресниц и оглаживая тонкую металлическую трость. Похожий на индейца высокий смуглый парень проходится цепким взглядом и оглядывается, будто разыскивая кого-то. Находит. Я тоже нахожу.
Наас запоздало шепчет имя:
— Илай. Вон там, смотри. Альбинос. Илай Мназон. Пятьдесят один огня, — и тьмы, и битого стекла. С силой провожу ногтями по бинтам на ладони. Откидываю со лба растрепанную челку.
Илай отличается. Как привидение, как тот осколок. Весь он — острые грани. Совершенно особенный.
Черная форма охотника. Бледный. Белые как снег волосы и брови, даже ресницы. А красный взгляд обжигает, пригвождая к месту. Припухшие, искусанные в кровь губы — единственное яркое пятно.
Некрасивый. И вместе с тем, что-то в нем цепляет, не дает отвлечься. Отталкивает и притягивает. Я теряю нить разговора. Голоса сливаются в неразборчивый гул. Склоняю голову набок, разгадывая новую загадку. Илай повторяет жест.
Кто-то громко спрашивает про мою силу.
— Сорок четыре, — отвечает Кан. Огненный маг щурится. Хитрость Валентина не обманывает его.
Другие реагируют неловким молчанием: смесь удивления и жалости. Несколько человек отступают назад.
