— Все, что ты скажешь ему, через час будет знать весь Университет.
Наас возмущается:
— Ничего подобного!
— Да, прости. Через полчаса, — в лазарете хлопают двери, грохочут ботинками санитары. Мимо проходит врач в запачканном кровью халате. Окинув меня быстрым изучающим взглядом, кивает Кану. Нааса теснит к выходу мужчина с тележкой медикаментов. В нос ударяет острый запах спирта от осколков банки на полу.
— Пара идиотов устроили перестрелку. Могли бы обойтись кулаками, но нет, — раздраженно поясняет Кан. — А мне теперь разбираться и бумажки заполнять.
— Почему тебе?
— Я их капитан, — парень показывает четырехконечную звезду на воротнике. — Пятый блок, охотники. Тебе еще предстоит решить, к какому блоку присоединиться. Буду рад, если выберешь мой, — он подмигивает и пропускает в палату.
Нина по-прежнему отличается восковой бледностью, под запавшими глазами темнеют круги. Лишь запах лавандовых духов больше не жжет ноздри — наверное, смылся с кровью. К ее боку прижимается изящный жемчужно-серый пес, с вытянутой мордой и ушами, невозможно длинным полосатым лемурьим хвостом. Вот, о ком говорил Валентин.
— Как ты? Почему не лежишь? — мягко спрашивает девушку брат, пристраивая ящик на тумбочке. Нина пожимает плечами и кривится. Поправляет больничную робу, пряча взбирающуюся по ключицам татуировку: система кругов, крючковатые надписи, черная молния змеи. Древо Жизни. Волшебница запускает пальцы в собачий мех:
— Приятного мало. Но обещают выпустить через неделю.
— Отлично. Тебе не помешает отдохнуть, — улыбается Кан. — Мы на минуту. Потом скажу выключить тебе свет, — вытягивает из-под одеяла раскрытый журнал.
— Я вас ждала. С Рабинским нормально прошло? — я киваю, а Кан открывает ящик и достает потрепанную книгу с торчащими разномастными страницами. Пес заинтересованно поднимает морду и принюхивается. Дикий хвост вяло хлопает по простыням.
— У меня полно вопросов.
— Позже, — говорит Нина.
— Не здесь, — шепчет Кан.
— Я ничего не пропустил? — спрашивает рыжий парень с порога. Кан вздрагивает. Оглянувшись, цедит:
— Наас, серьезно, задолбал совать нос не в свое дело.
— Да плевать, выбираем и выметайтесь, — Нина стучит по кожаной обложке. — Открывай. В конце найдешь свободное место. Впиши любое имя, чем заковыристей, тем лучше. Здесь никто не хочет получить обычное. Можешь выдумать, так большинство и делает. Помни, кому-то однажды оно достанется. Сначала пишешь, потом возвращаешься назад и выбираешь свое.
