— Спроси, кто их старшая, — прорычал Абрагим, и на этот раз его слова были мне понятны.
— Ух ты, — произнес я, уставившись на него. — Это что, любой язык так изучить можно?
— Нет, — буркнул аджин. — Только мою речь понимать сможешь. Делай что я сказал, человек.
Не знаю отчего, но спорить с ним мне не хотелось, потому я поднялся на ноги и подошел к всхлипывающим девчонкам.
— Влипли вы, подруги, — сообщил я им. — Капитально. Этого дядьку злить не стоило. Ладно, первый вопрос — вы чьих будете? Какого ковена?
— Перовского, — быстро ответила та, что фотографировала. — Лизавета у нас верховная. Лизавета!
— Врет, — подал голос Ласло. — Слишком быстро ответила. Но понять ее могу, верность семье — это святое.
— Они ведьмы, — фыркнул я. — О чем ты говоришь? У них верность только самой себе в чести. Думаю, она верховную свою просто боится, причем настолько, что легче уродиной остаться, чем ее слить.
Аджин, похоже, уловил смысл нашего разговора, нехорошо оскалился, махнул своей лапищей, и девицы заорали куда громче, чем раньше. Оно и понятно — когда волосы прядями начинают опадать на пол, это очень страшно.
— Ух! — бородач даже вперед подался. — Это я удачно зашел! И мясо отличное, и зрелище сердце радует! А давайте им еще сиськи до колен оттянем!
Абрагим снова гукнул, и я сразу же перевел то, что он спросил:
— Кто?
— Ма — а—арфа — а—а — а—а! — на одной ноте провыла ведьма, собирая с пола свои волосы, ранее черные, а теперь седые. — Ма — а—а — арфа — а—а! А — а—а — а—а!
— Марфа, — злобно засопел аджин. — Я знаю это имя. Я знаю эту женщину. И не забуду того, что она посмела нарушить правила. Мои правила!
— Выяснил — и ладно. — Ласло подошел к нам. — Главное — истина, остальное лишь нюансы. Предлагаю вернуться к нашей беседе и не тратить время на подобные мелочи.
— А с ними чего? — уточнил я, глядя на двух девушек, которые какие — то десять минут назад были прекрасны, как майский день, а теперь являли собой жалкое, не сказать, страшное, зрелище. — В этом мире с такими лицами жить нельзя. Либо на опыты сдадут, либо в кунсткамеру определят, в колбу со спиртом.
— Клянусь пнем с ножом — не самая плохая смерть, — хохотнул бородач.
— Служить тебе будем, — вздернулась вверх одна из ведьм, обняв колени аджина, и задрав к нему свое гротескно — уродливое лицо. — Убивать для тебя станем! Луной клянусь! Только верни все, что забрал!
Ласло поморщился и щелкнул пальцами, девушек на секунду окутала туманная дымка.
