— А тут — кошак! — шмыгнул носом Михейка. — Гад мохнатый! Он меня с того момента невзлюбил, как в первый раз увидел!
— Нишкни, — велел ему Филат Евстигнеевич. — Дурь твою слушать мочи больше нет!
Зря он так. Я вот тоже много во что не верил, а оно оказалось правдой. Может, прав Михейка, не все с этим котом ладно и чисто.
Я выставил на металлоискателе поиск золота и неторопливо зашагал по подвалу, водя им влево — вправо и внимательно следя, чтобы не врезаться головой в трубу. Кстати, больше всего опасался, что оглохну от фона металла, который тут везде. Но нет, машинка хоть и не новая, но работает на славу, трубный чугуний не распознает. Ну или из чего их делают?
Первый сигнал я услышал через пару минут, причем очень отчетливый, он шел из угла, в который катушка прошла, а вот мне было не пролезть. Впрочем, не странно, что сигнал именно такой — тут земли нет, копать не надо.
Михейка ужом ввернулся под трубы, чем — то там прошуршал, громыхнул и вернулся обратно, держа в лапке золотую цепочку с какой — то висюлькой.
— В старой крысиной норе лежала, — пояснил он нам. — Видать, давно, вон грязная какая!
— Давай сюда, — велел старейшина. — Потом решим, что с ней делать.
За последующие пятнадцать минут я отыскал обручальное кольцо, лежащее у одной из стен, крестик на серебряной цепочке, одну совсем уж дешевенькую сережку и половинку браслета от дамских часов. Интересно, тут вообще хоть кто — то когда — то убирался? Те же останки часов вообще чуть ли не на виду лежали.
А нужного нам предмета не было.
— Может, он его на дереве припрятал? — осторожно полюбопытствовал я у окончательно поникшего Михейки. — Так сказать — выдал желаемое за действительное?
— Не, — помотал головой тот. — Точно здесь.
Ну тогда я не знаю. Я честно попробовал помочь, но увы, увы… Не слышу я его. Ни так, ни эдак. Разве что…
Я приподнял металлоискатель вверх, на уровень труб, тянущихся практически у самого приземистого потолка.
— Вариант, — одобрил Анисий Фомич. — И то — чего ему по углам шастать? А трубы — самое то.
И мы оба оказались правы! Нашлась пропажа, кстати, довольно — таки неприглядно выглядящая и не сильно похожая на ценность «еще позатого века», как это было озвучено изначально. Я на настоящие старые работы за последнее время насмотрелся, уже могу одно от другого отличить. Это, скорее, неплохая имитация, но не более того. Впрочем, может, я и ошибаюсь, переоценивая себя как эксперта.
— Живи, — разрешил Михейке Филат Евстигнеевич. — Да помни мою доброту и помощь Валерия. Должон ты теперь нам обоим.
