— Как ты собираешься это сделать? — спросила Вероника, которая со времени нашей последней встречи добилась-таки желаемого и умертвила плод в своем чреве. Сейчас она была блондинкой с короткой стрижкой.
Я извлек из кармана маленький белый конвертик с порошком.
— Оксид мышьяка.
— Это что такое?
— Крысиный яд. Самый чистый способ.
— Я не хочу, чтобы ей было больно.
— Я как следует размешаю его с кормом. Можешь сама, если хочешь.
— Нет уж. Черт побери, и почему тебе приспичило отравить псину, когда на носу Рождество? Считай, праздник испорчен.
— Собаку должен обнаружить Винсент, а он вернется из школы через два часа. Кроме того, близость Рождества усилит эффект, согласна?
— Не знаю.
— Прости, мне так приказано. Ты обещала помогать, Вероника.
Я вспомнил об одном дешевом приеме, который используется в кинофильмах, особенно в боевиках, чтобы заставить зрителя проникнуться сюжетом. Расстреляй ты хоть пятьдесят человек из автомата или обрушь целое здание, полное людей, — публике хоть бы хны, но равнодушно смотреть на смерть маленького умного песика не сможет никто. И почти всегда, к облегчению зрителей, в конце концов собака остается жива.
— Ладно. Вот ее плошка.
Вероника передала мне миску, и я быстро смешал порошок с собачьими консервами, тщательно размяв их ножом и вилкой в отравленную бурую массу.
— Вайнона, скорей сю-уда!
Вайнона неторопливо, с достоинством притрусила в кухню и облизнулась. Чтобы не видеть неприятного зрелища, Вероника с детьми собралась в универсам.
— Когда Винсент придет, ему нужно будет с кем-то поговорить, — сказал я ей.
— Вот и поговори, — бросила она.
— Я поговорю с ним позже, а сейчас мне надо уходить. Винсент — умный мальчик, он может что-нибудь заподозрить.
— Я не собираюсь здесь оставаться и смотреть, а дети — тем более.
— Понимаю.
Вероника подхватила терьера на руки и прижала к груди.
— Я люблю тебя, Вайнона. Прости, малышка. — Чмокнув собаку, она опустила ее на пол. — Пока, Харлан. Дверь не запирай, ага?
— Хорошо. Извини.
— Не забывай присылать чеки!
Я поставил собачью миску на липкий кухонный линолеум. Вайнона устремила на меня взор лучистых глаз, словно благодаря за угощение, и принялась уплетать последний в своей жизни ужин. Она хватала куски так, будто ее не кормили неделю.
