— Да уж, куксится на пустом месте. Он у меня такой, черт побери.
Вероника обвела глазами комнату.
— Эй, кажется, я тут бывала… О-о, виски! Нальешь?
Я хотел было намекнуть, что это вредно для будущего ребенка, но передумал и молча протянул ей пластиковый стаканчик.
— Послушайте, я определился и точно решил стать менеджером Винсента. Теперь мне нужно обсудить с вами еще кое-что.
Она с легкостью осушила стакан.
— Мы… в «Новом Ренессансе»… У нас есть одна мысль, которой я хотел бы с вами поделиться, — нерешительно начал я.
— Валяй.
— Может быть, это прозвучит дико, но мы относимся к нашей инновации очень серьезно.
— Поехали.
— Дело в том… Скажите, вы знакомы с утверждением, что искусство порождается страданием?
— Нет.
— Ладно, не важно. С тех пор, как возникло искусство, то есть с тех самых пор, как люди стали создавать художественные произведения, распространение получила идея, что творить — значит страдать. Художник обязательно испытывает муки, связанные с какой-либо потерей в жизни, несчастной любовью или физическим недомоганием. То есть страдание служит источником вдохновения для творца, он черпает в нем силы.
— Как Курт Кобейн?
— Именно. Я вижу, вы понимаете, какие цели преследует «Новый Ренессанс».
— Ну да, примерно, — произнесла Вероника, не отнимая от губ стакана.
— Мы считаем себя своего рода покровителями искусств, как в старые времена. Основатель академии, очень влиятельный человек с серьезными связями, имеет свою точку зрения по этому вопросу. Она не афишируется и, в нескольких словах, заключается в том… если можно так выразиться… В общем, если говорить начистоту…
— Плеснешь еще виски?
— Да, пожалуйста.
Я налил порцию Веронике и заодно себе — двойную.
— Мы намерены негласно влиять на жизнь вашего сына и причинять ему страдания, чтобы Винсента не оставляло вдохновение и он мог создавать великие произведения искусства.
— Ха.
— Да-да.
— И он ничего не будет знать?
— Нет, если вы ему об этом не расскажете. В тайну посвящены только вы и я, да еще несколько человек во всем мире. Для того, чтобы план сработал, должна сохраняться строгая секретность.
Вероника сделала большой глоток виски и откинула с лица волосы. Пряди рассыпались по плечам.
— Ваше мнение? — спросил я.
— Вот глупость-то. Что ты собираешься с ним делать?
— Пока не знаю. Что угодно, только бы у него всегда было вдохновение. Например, когда он станет постарше, мы позаботимся, чтобы он не встречался с девушками. В первую очередь его необходимо держать в постоянной изоляции. Одиночество — очень важный момент для работы Винсента: оно не только причиняет боль, но и обеспечивает время и атмосферу, требуемые для успешного творческого процесса. Вы следите за моей мыслью?
