, проще всего объясняется, если предположить, что мы имеем дело с установлением, родившимся в некоем частном имении и впоследствии превратившимся в норму обычного права, широко распространившуюся в провинции.
На «Манциев обычай» опирались и прокураторы императорских сальтусов, когда им предстояло провести урегулирование отношений между кондукторами и колонами. В той же связи следует, как нам кажется, понимать и упоминание lex Manciana в надписи из Айн-эль-Джемала, в которой идет речь о предоставлении земли по закону Адриана de rudibus agris. Как мы пытались показать выше, оба эти leges представляли собой акты совершенно различного характера и назначения: lex Manciana определял права {127} и обязанности колонов крупного имения, lex Hadriana — порядок предоставления в частное владение пустующих императорских земель. Понятно, что при практическом осуществлении закона Адриана возникала необходимость определить размер повинностей, выплачиваемых с вновь осваиваемых земель. Лица, которые в надписи из Айн-эль-Джемала просят предоставить им лесистые и болотистые поля, ссылаются на lex Manciana, действовавший в соседнем сальтусе (rogamus... dare nobis eos agros, qui sunt in paludibus et in silvestribus, instituendos olivetis et vineis, lege Manciana condicione [s]altus Neroniani vicini nobis). Этой ссылкой они, как мы думаем, указывали на повинности, которые заранее соглашаются выплачивать с полученной земли. Это предположение подтверждается дальнейшим текстом надписи. Прокураторы Адриана, отвечая просителям, указывают, что те должны давать с занятой ими земли третью долю урожая, которая обычно дается: qua[e dari sole]nt tertias partes fructuu[m] dabit (CIL, VIII, 25943, III, 4—6). Тот «обычный» размер повинностей, который выплачивают колоны и который распространяется на лиц, занявших землю по закону Адриана, несомненно, определен «Манциевым обычаем» (consuetudine Manciana): в надписи из Хенхир-Меттиха говорится об уплате колонами именно третьей части урожая винограда («вина из чана») и олив. В самом конце надписи из Айн-эль-Джемала lex Manciana упоминается еще раз: императорские прокураторы указывают, что не следует препятствовать желающим обрабатывать неосвоенные поля lege Manciana (т. е. при условии выплаты повинностей, предусмотренных в lex Manciana). Таким образом, здесь перед нами еще один случай применения традиционных, обычных норм к регулированию вновь возникающих отношений: consuetudo Manciana хорошо знаком и местному земледельческому населению, и императорским прокураторам и служит поэтому естественной основой при определении повинностей новой категории владельцев императорской земли. В целом надпись из Айн-эль-Джемала подтверждает характер lex Manciana как образцового поместного устава.
