Представление о громадном росте частного сенаторского землевладения в период Поздней империи получило в исторической литературе весьма широкое распространение. Однако во многих случаях оно восходит, скорее, к общему впечатлению, возникающему при знакомстве с литературными и юридическими памятниками IV—V вв., чем к каким-либо более или менее точным данным. Это обстоятельство иногда вызывает обратную реакцию: попытки коренного пересмотра тезиса о росте крупного землевладения [201]. Действительно, источники IV—V вв. не содержат сколько-нибудь определенных данных об удельном весе крупного частного землевладения среди других видов собственности. Это, однако, не означает, что вообще никакие выводы по данному вопросу невозможны. Структура земельной собственности в поздней Римской Африке в значительной мере определялась развитием земельных отношений в течение всего периода римского господства в этой стране. Если удастся выяснить тенденцию этого развития в предшествующий период, то станет более ясной и картина распределения земли в интересующее нас время.
В I в. до н. э. и первой половине I в. н. э. в Северной Африке широкое распространение получило латифундиальное землевладение римской знати. Известное сообщение Плиния Старшего (NH, XVIII, 35) свидетельствует о том, что значительная часть этих латифундий была конфиско-{78}вана Нероном. Вместе с тем соответствующую фразу Плиния (sex domini semissem Africae possidebant, cum interfecit eos Nero princeps) вряд ли можно понимать в буквальном смысле: выражение «половина Африки», скорее всего, является стилистическим приемом, призванным подчеркнуть обширность владений казненных Нероном лиц, и не имеет математически точного значения. Фронтин упоминает о частновладельческих африканских сальтусах, нередко превышавших по своим размерам территории, принадлежащие городам [202]. Поскольку это сообщение относится ко времени Домициана [203], оно подтверждает факт сохранения значительной части латифундий римской знати и после нероновых конфискаций. Наличие крупных частных имений в период после Нерона констатируется даже в средней части долины Баграда (между Vaga и Thugga) — т. е. в районе наиболее многочисленных императорских сальтусов, образовавшихся в результате конфискаций [204].
Развитие крупного частного землевладения в Северной Африке в I—III вв. н. э. обстоятельно изучено польским историком Т. Котулой [205]. Использовав многочисленные эпиграфические данные, Т. Котула убедительно показал, что вплоть до середины III в. в Африке продолжался процесс роста частной экзимированной земельной собственности. Вполне обоснован также его вывод о том, что наряду с расширением владений римской знати в этом процессе значительную роль играло развитие местной городской аристократии, представители которой постепенно становились крупными земельными собственниками. Исследование Т. Котулы построено в основном на использовании тех надписей, которые происходят непосредственно из крупных имений. Нам представляется, что нарисованную им картину можно несколько пополнить путем привлечения более широкого круга данных, относящихся к связанным с {79} Африкой членам сенаторского сословия. Надписей из частных имений сохранилось сравнительно немного, между тем мы располагаем значительным количеством происходящих из Африки посвятительных, строительных и надгробных надписей, упоминающих сенаторов (viri clarissimi) либо членов их семей. За исключением тех случаев, когда речь идет о лицах, находящихся в провинции в связи с выполнением какой-либо государственной — военной или гражданской — должности (такие случаи не учитываются в данной работе), подобные данные позволяют довольно твердо предполагать, что упоминаемый в надписи сенатор обладал в Африке какими-то владениями. В противном случае его присутствие здесь трудно объяснимо. К тому же большинство подобных надписей относится к сенаторам, являвшимся патронами или кураторами африканских городов, что предполагает либо их происхождение из данного города, либо по меньшей мере территориальную связь их имений с городской землей.
