На Съезде, на котором выбирали президента СССР, я, сославшись на избирателей, спросил Горбачева: готов ли он, если его изберут, отказаться от поста генерального секретаря коммунистической партии? Что тут началось! Десятка полтора депутатов убеждали коллег и прежде всего самих себя в том, что совмещение постов в данный момент необходимо, что именно сосредоточение власти в одних руках является гарантом успеха реформ. Но что-то подсказывало: уход Горбачева с поста генсека в тот момент помог бы избежать катастрофических событий в 1991 году. Во-первых, авторитет Горбачева в 1989 году был еще велик, а его отказ от поста генсека в глазах граждан только прибавил бы ему веса. Во-вторых, сама партия получила бы шанс на развитие, поскольку она неизбежно разделилась бы минимум на два самостоятельных течения: коммунистическое и социал-демократическое, что предохранило бы ее от развала. В-третьих, непременно появился бы новый важнейший институт власти – Совет республик, который (и только он!) способен был удержать каркас единого государства. В-четвертых, страна получила бы совершенный механизм истинного народовластия, когда граждане избирают Собор (Съезд), который формирует постоянно действующий парламент и избирает президента. Президент формирует правительство, которое подотчетно ему, а в чем-то и парламенту. Таким образом, президент остается подконтрольным Съезду, поскольку может быть им переизбран в соответствии с законодательством.
Конечно, переформатирование властных институтов не протекало бы спокойно и мягко, но оставалась бы надежда уйти от жесткой конфронтации, в первую очередь от конфронтации с Россией. Обсуждался тогда и другой вариант, более приемлемый: выборы президента СССР и Верховного совета всеми гражданами страны (Съезд при этом исключался). К концу 80-х годов большинство партийных функционеров (около 1800 в Москве и несколько сотен тысяч в регионах) были лишены прав и привилегий; выведен за скобки главный штаб аппарата – секретариат, фактически распущены партийные комитеты в министерствах, а на местах власть передана избранным Советам.
Теперь мало кто помнит, но первую попытку разделить партию сделал Никита Хрущев. При нем были образованы сельская и промышленная компартии с единым Центральным комитетом КПСС в Москве, но с двумя областными (республиканскими) комитетами в регионах. Был, скажем, в области один обком КПСС, а стало два – сельский и промышленный. Был один первый секретарь, а стало два. Хрущев, озабоченный положением в стране, судорожно искал возможности повысить эффективность управления, но искал их не в том месте. Партии создаются не по отраслевому признаку, а исключительно на идеологической основе. Попытка Хрущева изначально была обречена на неудачу, с чем он и сам согласился, возвратившись к прежнему строительству партии.
