– Почти так же. Нас взяли у грани. Они как-то выследили её. Когда возвращались, то накрыли дружно.
– Вот же… Герман, – глаза Алисы наполнились новыми слезами, – Это наверняка из-за меня. Но я не предавала! Клянусь! – тут её голос сделался тихим и она зашептала мужчине на ухо, но я расслышал, так как стоял рядом, – У них есть психик, что в головах копаться умеет. Я это хорошо прочувствовала, как он в мыслях копошится. Наверное, так и выудили информацию.
В этот момент по спине пробежал холод, а сердце предательски сжалось. Марта? Если это была она, то получается… Это её вина, что я оказался здесь? Девушка сделала это умышленно или не знала, что я там буду? Вопрос не так прост, как кажется. Допускаю, что я не знаю и десятой части мотивов девушки. Но если она меня сдала, то… Могла ведь и при допросе сдать. Сделала вид, что на моей стороне, а сама вынула всю информацию, которую передала властям. Вот же… Но это поспешные выводы. Могут быть другие психики, может быть ещё что. Не исключаю, что Алиса сама могла всё рассказать, а сейчас сочиняет на ходу. Пригрозили ей ребенком и выдала. Вполне возможный сценарий.
Кому верить? Я не знал ответа на этот вопрос.
Разговор затянулся на час. Пока обсудили все детали, пока Алиса успокоилась, в общем, затянулось. Рассказали ей про остальных. Что Нурлан погиб, что Иван жив и его припахали сейчас, что лидеру удалось скрыться. Новость о смерти соратника ей настроения не прибавила. Грязно выругавшись, женщина помрачнела ещё сильнее, хотя казалось, куда дальше. На то, что Иван устроился на работу она хмыкнула.
– Этот черт с любым договорится. А лидер… Я знала, что он справится, – только и кивнула женщина на информацию о целителе. – Но что нам делать сейчас? Нас когда-нибудь выпустят?
– Пока не знаю, Алиса, – честно ответил Герман. – Пока ждем. Собираем информацию. А дальше решим. Мы сейчас вместе, это усиливает любые шансы, так что будем держаться друг друга. Эрнест, ты же с нами? – перевел мужчина на меня взгляд.
– Само собой, – кивнул я. Другого ответа и не могло быть.
Прошел ещё один день. Самое тяжелое – ожидание. Но я смотрел на Алису и понимал, что мне в десяток раз легче, чем ей. На женщину больно смотреть. С каждым лишним часом здесь она всё больше металась. Когда меня в очередной раз вызвали на исследования, я даже спросил, что с ребенком женщины, но мне не ответили. Проигнорировали вопрос, сделали вид, что не было его.
Что-то новое случилось только к концу второй недели заточения. Видимо исследования были не напрасными, потому что умники создали прибор. Его установили в отдельной комнате. Эта штука выглядела, как серебристый диск диаметром в метр, от которого отходили десятки проводов. В комнату приглашали по одному и… заставляли сливать ману.
