Сказочные повести скандинавских писателей | страница 26
— А почему бы и нет? — пожал плечами Софус. — Правда, в деревне она очень скучала. Подумай, за всю жизнь она так и не научилась плавать.
— Это самая дурацкая сказка из всех, что я когда-либо слышал! — сказал Юн.
— Ну что ж, не хочешь знать, что случилось с моей Камбалой, и не надо! — обиделся Софус. — Кстати, сна отлично умела строить…
— А что она строила? — спросил Юн.
— Она строила рожи, — ответил Софус. — Все рыбы строят рожи.
— Не хочу я слушать эту сказку! — сказал Юн.
— А больше и нечего рассказывать, — сказал Софус. — Сказка вся!
В эту самую минуту они увидали что-то очень-очень страшное. Два огромных глаза уставились прямо на них из темноты. Конечно, глядя на рисунок, ты не поймешь, какие они были страшные: у того, кто печатал для тебя эту книжку, не нашлось подходящей краски для таких глазищ. Но, если ты не поленишься раскрасить зрачки зеленым цветом, а затем обвести их желтым ободком, тебе станет понятнее, что почувствовали мальчики, когда в темноте вдруг загорелись эти глаза.
Юн и Софус подумали сначала, что их догнал Крокодил. Но когда они осторожно осветили неизвестного зверя фонариком, то увидели… Тигра. Тигр таращил на них глаза из-за низенького заборчика, такого низенького, что ничего не стоило перескочить через него. А тигры, как известно, очень проворны.
Но Юн оказался еще проворнее Тигра. Он схватил волшебный мелок и при свете фонарика, который Софус крепко держал в руках, мгновенно пририсовал к голове Тигра новое туловище. Оно сразу же ожило и крепко приросло к тигриной шее. А Тигр после этого стал вот таким:
Мальчики не знали, осталось ли у Тигра за забором второе туловище. Ведь если у него теперь было целых два туловища, ему, наверное, нелегко решить, какое съесть, а какое оставить себе. Но об этом мальчики не стали размышлять.
Софус неожиданно замер на месте и остался стоять как вкопанный. Вид у него был весьма озабоченный.
— Так оно и есть! — сказал он. — Теперь я понял, в чем моя ошибка. Я ведь совсем не подумал перед тем, как войти в эту пещеру! А бабушка велела всегда думать.
— Сейчас поздно об этом жалеть, мы уже здесь! — огрызнулся Юн.
— А знаешь ли, моя бабушка говорит, что никогда не поздно одуматься, — возразил Софус. — Поэтому я сейчас усядусь поудобнее и начну думать.
— Поторапливайся! — сказал Юн. — Некогда нам думать. А бабушка твоя, по-моему, вовсе не так уж умна, как она воображает.
— Вот сижу я здесь и размышляю, — отозвался Софус из темноты. — Но я решил, что надо скорей додумать все до конца, потому что я уселся на муравейник и меня уже всего искусали муравьи. Вот что я придумал: самое правильное — это идти дальше, в глубь пещеры, а что до меня самого, то чем быстрее я поднимусь с муравьиной кучи, тем будет лучше.
