— Простите, — добавил Фанти.
— То есть принцесса из рода Хабрасо не может приказывать? Где же твоя отвага, Тусклая Принцесска? Неужели все Хабрасо боятся летящих в них вещей, а? — перебила Фанти, — как же ты договоришься о правах моего народа, если боишься? Боишься-боишься-боишься, от тебя так и несет страхом!
— Она иногда мелет всякую чепуху, — пробормотал Фанти, пытаясь оказаться как можно дальше и от Лера, и от Куца одновременно.
Я пожала плечами.
— Я что-то не помню, что обещала кому-то договариваться с матерью о правах эльфисов. Меня похитили, что стоило мне пары седых волос, и теперь чего-то хотят? В любом случае, — я честно попыталась сделать свой голос командным, но он сорвался на жалкий писк, — что в моей с Далькой комнате делают три… не совсем посторонних парня?
— Пытаются выяснить, что с тобой происходит, — холодно сказал Куц, — хотя, пожалуй, для этого достаточно потребовать объяснений с одного воняющего псиной не совсем постороннего человека. Лично я, как жених, абсолютно не понимаю, что здесь делается и кто все эти люди, и, о, простите, почти люди. Хотя предполагаю, что один только что был огромной псиной, а второй звал тебя в гости. Очень настойчиво. Конечно, чтобы получить отступные, понимание не нужно…
Я, наверное, как-то совсем неприлично просияла, услышав от него «получить отступные», так что в окончании фразы чувствовался не просто холод, там завывала вьюга и мела метель:
— …но вот ведь как обстоятельства повернулись, все против тебя и возвышения твоей династии над прочими чистокровными династиями из Вефиевой половины Мира! Я не собираюсь получать отступные! Так что потрудись объяснить, что происходит.
— Ты не имеешь права требовать с нее объяснений, джоктский добряк, — буквально прорычал Лер, — тебя вообще тут быть не должно!
— Не слишком ли злобно для плода веселого и беззаботного времяпровождения?
— Повторяешься…
— Ты тоже.
Далька громко втянула носом воздух: больше всего это походило на предупредительный всхлип. Лер с Куцем как по команде закончили перепалку.
— Куц, — сказала я, набрав побольше воздуха, — это Фанти. Он хотел показать мне табор…
— Она, — хмуро сказал Фанти, — не я, а Прародительница. Таль. Хватит на меня все вешать. Она сидит у меня в голове, и за эту фразу я расплачусь мигренью. Но мне надоело, что за ее благие идеи приходится расплачиваться мне. Собственными и так треснутыми ребрами, прошу заметить.
Я немного обиделась. Значит, учить он меня тоже по указке собирался? А я-то было подумала, что обладаю абсолютным слухом и возгордилась…
