— Куц, — решила она спросить прямо, — а ты где с Ликой познакомился?
Она очень старалась не провоцировать голос на ответы — и тот, кажется, подуспокоился. По крайней мере, Далька почти перестала чувствовать, как носятся мысли в чужих головах.
Тот не стал врать. Видимо, понял, что Дальке врать бесполезно.
— Во дворце. Вашем.
— А как?
— Поздоровался.
— А…
— Даль, я не хочу рассказывать, — резковато сказал Куц. — Сейчас не время. Лика исчезла… Королевской ищейке стоит перестать трепать моих предков и переключиться на что-то поважнее.
Далька поняла, что ничего больше у него не узнает, поэтому обернулась к Леру.
У него было какое-то странное выражение лица. Он рьяно растирал переносицу — в его случае этот жест выдавал волнение.
— Лер, а почему тебе можно называться Релом? Не накажут?
И тут ее пронзило чужой горечью, чужой бедой и чужой обидой. Она поспешно выставила перед собой ладони.
— Нет, нет, забудь, не говори!
— Лер-Рел? — теперь уже от Куца разило торжеством, — имя-перевертыш?
Лер оскалился. Действительно оскалился, Далька увидела, как удлиняются его клыки, как желтеют глаза. Это была какая-то доля секунды, но Далька испугалась не на шутку, потому что увидела, чем кончится. Она вскочила, спряталась за надежного Куца, зная, что уже ничего сделать не может.
— Помолчи! — взмолилась она, все равно пытаясь, — помолчи, дурак!
Куц, казалось, ничего не заметил. И Далькиному предостережению не внял.
— Рел-Лер-Рел-Лер… Похоже на скороговорку, — хмыкнул он.
— Слушай, послушай… девочку, — тяжело дыша, пробормотал Лер севшим голосом, — перррестань. — Осекся, и начал говорить медленно, четко, делая ударения на «г», — Я же не спрашиваю, как тебя угораздило в лягхушку превратиться? В стране, где это уже давно не практикуют? Вот и ты… остановись.
— Молчу, — улыбнулся Куц, — но и тебе стоит перестать себя вести, будто ты злая собака, которая сено сторожит…
Далька не успела уловить, которое из слов, сказанных Куцем, оказалось ключевым.
Она как завороженная смотрела, как карие глаза Лера заливаются желтизной, как укорачиваются ноги и рвется рубашка, как встает на полу огромная кудлатая собака. Это было похоже на подожженную бумагу: сначала ничего не видно, потом быстро пробегает тонкая коричневая ниточка по краю, бумага обугливается, заворачиваясь колечком, и вдруг вспыхивает.
Уши квадратные, голова короткая, хвост для собаки — длинный, на белой шерсти — рыжие пятна. И пес действительно был огромен. Кто бы мог подумать, что из Лера выйдет здоровенная дворняга ростом в холке чуть ли не выше Дальки!
