— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Чтобы роза совсем не засохла. Чтобы не стала колючкой.
— Знаешь, почему недоделанный принц таскался с цветком? Потому, что вокруг была только пустыня. Живи он на розовой грядке…
— В розарии, — поправил Мурлыка. Будто мне было не пофиг.
— Живи он на розовой грядке, а не в интернате, — настояла я на своём — хрен бы он отличил одну от другой. Срал бы на все эти розы. Буквально.
Хорошо, что Мурлыка научил меня всем этим умным словам. Можно сказать: «Буквально», а не мычать.
Я встала. Уходя, бросила через плечо:
— Знаешь, Мурлыка, я вовсе не роза. И не твоя.
Когда тебя понимают — молчат. О чём говорить? А он постоянно болтал.
Нашёл свободные уши, слушать весь этот бред! Сладкими розами тут и не пахло — пахло кровью, горькой полынью, железной дорогой и коноплёй.
Бросить друга непросто, но…
Мурлыка мне надоел.
Чему удивляться? Когда девчонки взрослеют, они видят правду — отец не их идеал, и начинают искать другого отца.
Уже расстилая постель, я залезла в карман.
Одуванчик был там. Флешбэки не возвращались, но странный подарок остался.
Я повертела цветок в руках и засунула под подушку.
Круг шестой. «Розовый слон»
Утро не принесло облегчения. Когда мы толкались в дверях столовой, сзади послышалось:
— Куда, дура, прёшь!
От толчка в спину я поскользнулась и упала на пол. Девчонка передо мной едва устояла.
Ладони скользили по жирной грязи. Чья-то нога наступила мне на ладонь. Я завизжала и получила пинок в живот. Перехватило дыхание.
Я подняла глаза и увидела перекошенное от злобы лицо Ильи.
— Вставай! — подоспевший Мурлыка помог мне подняться.
Пока я мыла руки, Мур охранял еду. Струйка воды ласкала ладони, и в зал выходить не хотелось. Там был Илья.
Я мылила руки уже пятый раз.
Кажется, местный маньяк выбрал новую жертву.
Мику.
Положение было хреновым. Илья безжалостный и очень умный. Ему на всё и на всех наплевать. Меня он презирает и смеётся в открытую.
На то, что Мурлыка убьёт Илью, рассчитывать не приходилось. Он тот ещё трус. Значит, действовать придётся самой.
В столовую я не вернулась. Поднялась на четвёртый этаж, прошла по пустым коридорам к двери кабинета Семёныча и уставилась на замок.
Допотопный, советский. Никакой.
Не такие вскрывали, когда было нечего жрать!
Достав из кармана несколько шпилек и подогнув, я принялась ковыряться. Замок щёлкнул, и я вошла внутрь.
Ёкнуло сердце — позавчера я целовала тут Злату.
Шкаф был не заперт. Вслушиваясь в утреннюю тишину, я начала копаться в личных делах.
