Донесся далекий и полный сочувствия голос Сюзанны: «Народ боится перемен, как вы и сказали!.. А впереди как планетарные катастрофы, так и «черные лебеди»…
Я хотел сказать мысленно «брысь, Чапаев думает», но она вдруг произнесла четко, уже не по мысленной связи:
– Сагиб, с вами хочет говорить координатор «Народной воли».
– Что за…
Она сказала быстро:
– Движение оформили только сегодня. Из объединившихся групп «Сила народа», «За светлое будущее!» и «Народ всегда прав».
– Ого, – сказал я невольно. – Каждая из них уже сила, в сети о них только и говорят… Настаивает на личной встрече?
– Нет, – ответила она так же коротко. – Они продвинутые неолуддисты. Технику не любят, но пользуются вовсю. Только появления новой не хотят.
Я попросил:
– Дай перевести дух, я еще не отошел от Краснокутского. И так вот руки трясутся.
– Давление повышено, – добавила она, – частота пульса выше нормы на одиннадцать, состав крови…
– Не будь занудой, – перебил я. – Включи главный экран, чтобы уважение показать, и скажи, я готов.
– У вас руки трясутся!
– Спрячу под стол. Врубай.
Она ответила с сомнением:
– Он уже на связи. Включаю.
На большом экране возникли стены большого кабинета, затем камеры дрона сдвинулись в сторону большого письменного стола, в кресле крупный мужчина, получив сигнал, вскинул голову.
На первый взгляд выглядит, как кадровый военный в штатском костюме, на второй – даже не просто военный, а кадровый разведчик войсковой разведки.
Моментальный поиск данных в Облаке ничего не дал, что и понятно, бесполезники скрывают вообще все о себе, что удается, это у них даже особый шик и вызов техническому прогрессу.
Он улыбнулся, словно прочитал по моему лицу, что я попытался сделать.
– Ивашенко Остап Панасович, – произнес он четко поставленным голосом. – Координатор «Народной воли». Да-да, знаю, такая уже была в дореволюционной России. А также отвечаю за внешние связи.
Я ответил вежливо:
– Малыгин, как вы знаете. Чем могу быть полезен?
– Результатами, – ответил он и тоже улыбнулся коротко и скупо. – В данное время интересует, действительно ли вы в разговоре с Краснокутским пришли к какому-то компромиссу.
Я продолжал держать на лице вежливую улыбку, но сердце начинает стучать все тревожнее. Это не Краснокутский, тот ученый, пусть даже в прошлом. Работа в лабораториях в коллективах умных и рассудительных людей накладывает отпечаток, такие и в дипломатию приходят неторопливо и рассудительно, доискиваясь истины, чтобы на ее основе строить компромиссы, но сейчас передо мной человек действия, видно по тому портрету, что вырисовывается в моем ментальном облаке, плюс незримая Сюзанна добавляет черточки.
